Робин ЛаФевер - Теодосия и последний фараон

– О чем именно? – спросил Барути, глядя на меня своими добрыми глазами.

– Ови Бубу рассказал мне о том, что его изгнали с родины. А я быстро узнала о его магических способностях…

– А о них вы как догадались? – спросил Фенуку.

Черт побери, дадут они мне нормально отвечать или так и будут наступать друг другу на пятки?

– Я… почувствовала их. Когда Ови Бубу в самом начале нашего знакомства попытался с помощью магии подчинить меня своей воле, я ощутила это. Но еще раньше я начала свои собственные поиски, которые объяснили мне, что такое Изумрудная табличка. Тогда же я впервые набрела на слово уадже…

– Здесь вы можете произнести это слово, – кивнул мне Барути.

– Уаджетины, – закончила я. – Оно встретилось мне сразу в нескольких книгах.

– И что же говорилось о нас в этих книгах? – явно забеспокоился верховный жрец.

– Автор одной из книг утверждал, что Изумрудная табличка не погибла во время пожара в Александрийской библиотеке…

Я почувствовала, как напрягся стоявший рядом со мной майор Гриндл.

– …а на полях имелась приписка от руки. В ней говорилось, что, по слухам, часть книг из библиотеки была спасена и спрятана в пустыне уаджетинами.

Все трое жрецов-судей нахмурились, принялись вполголоса переговариваться друг с другом. Переговорив, они снова обернулись ко мне и спросили:

– Это все?

– Нет, – сглотнула я. – Есть еще одно упоминание об уаджетинах, оно встречается в дневнике, который вел один из наполеоновских солдат во время оккупации Египта французами.

Жрецы снова зашептались, потом Барути спросил меня:

– Но как эти крупицы знаний привели вас к нам, дитя?

– Это Ови Бубу разболтал вам наши тайны? – наклонился вперед Фенуку. Впервые за все время он заговорил со мной дружелюбным тоном, явно желая расположить меня к себе.

Напрасно старается. Я скорее доверюсь кобре, чем ему. Однако проверять на себе, что сделает с моим языком богиня правды и справедливости Маат, если я вздумаю солгать, мне тоже не хотелось.

– Он действительно кое-что рассказал мне, сэр, но к тому времени я и сама уже довольно много знала. Прочитав о существовании уаджетинов, я принялась складывать крупицы информации и пришла к выводу, что эти люди некогда получили на хранение артефакты богов…

– Вам и об этом известно? – с отчаянием в голосе воскликнул верховный жрец. – Остался ли у нас хоть один секрет, о котором вы еще не знаете?

Я оставила его взрыв эмоций без внимания, меня больше интересовало, станет мой язык по своей воле отвечать на этот вопрос или нет. Язык промолчал. Очевидно, обряд Маат не обязывает отвечать на риторические вопросы.

– Поймите меня правильно, ведь мне нужно было решить, кому верить. Кому отдать Изумрудную табличку. Когда я рассказала Ови Бубу обо всем, что узнала, и сказала, что не отдам ему табличку, не узнав всю историю целиком, он согласился добавить недостающие детали.

– Предатель, – зло выплюнул Фенуку. – Этот человек по-прежнему предатель своего народа.

– Нет, сэр. Это не так. Он… у него была другая причина рассказать мне обо всем. Рассказать только мне, заметьте.

С помощью этих слов я завладела вниманием судей, все они подобрались и выжидающе смотрели на меня.

– Он сказал, что, по его мнению, мне предстоит сыграть какую-то особую роль во всем этом деле. – Знаете, это оказалось очень трудным занятием – стоять перед кучкой чужеземцев, намеренных судить меня, и пытаться убедить их в том, что я не простая, а особенная девочка. – Он сказал, что предвидит это.

Я скорее почувствовала, чем увидела изумленный взгляд майора Гриндла.

Жрецы сдвинули головы и снова принялись переговариваться между собой. Наконец договорились о чем-то и снова повернулись ко мне.

– А что вы можете сказать о своей роли в исчезновении нашего юного фараона? – спросил верховный жрец.

Я быстро повторила все то, о чем рассказывала накануне мудиру . О нашем знакомстве с Гаджи и дальнейших событиях вплоть до исчезновения мальчика.

В конце концов они вроде бы выяснили все что хотели и дали знак младшим жрецам омыть мой язык. После судебного разбирательства я чувствовала себя выжатой как лимон.

Теперь настала очередь майора Гриндла. Как и я, он в точности повторил то же самое, что говорил мудиру, и его рассказ подкреплял мои собственные показания. Когда он закончил, Барути наклонился вперед и спросил:

– А вы встречались с Ови Бубу или были знакомы с ним?