Робин ЛаФевер - Теодосия и последний фараон

Майор Гриндл посмотрел на него и ласковым тоном ответил:

– Еще четыре дня тому назад я ничего не знал о вашем существовании. Кроме того, у нас было всего четыре часа, чтобы подготовить и провести свою операцию. Нужно было спешить, и на то, чтобы разыскивать вас, у меня просто не было времени.

– А как вам удалось стать столь могущественным магом? – наклонился вперед Фенуку. – Где вы научились так ловко подделать табличку, чтобы обмануть тех людей?

– Многолетний опыт, – коротко ответил майор.

Фенуку открыл рот, чтобы сказать что-то еще – явно нехорошее, судя по выражению его лица, – и я поспешила кашлянуть, чтобы переключить внимание мудира на себя.

Это мне удалось. Мудир вновь перевел свой взгляд с майора на меня и сказал:

– Ты можешь говорить.

– Сэр, позвольте спросить. Даже если Гаджи отказался в тот вечер остаться с вашими людьми, почему они не организовали охрану своего фараона? Ведь они знали , какую ценность представляет Гаджи.

Фенуку посмотрел на меня так, словно готов был перегрызть мне глотку.

Мудир, прищурившись, перевел взгляд на Хальфани. О боже! Я вовсе не собиралась устраивать здесь разборки, я же хотела просто отвести от нас несправедливые обвинения. Но, по правде говоря, о чем они, в самом деле, думали и каким местом, черт побери? Даже мне, ребенку, ясно, что Гаджи необходимо было охранять. Если бы они сделали это, черта с два Змеям Хаоса удалось бы его похитить.

– Мы выставили охрану, мудир , – сказал Хальфани, неловко заерзав на своем коврике, – но на наших людей напали. Мы нашли их позже, связанными и с кляпами во рту.

– Понимаю вас, сэр, – сочувственно заметила я. – Змеи Хаоса и меня тоже несколько раз заставали врасплох.

– Да, но каким образом вы умудрились потерять мальчика первоначально ? – спросил майор Гриндл. – Если он так дорог вам, наверное, нужно было приставить к нему не только одного старого наставника, но и кого-нибудь еще, помоложе и посильнее.

Лицо Фенуку приняло сине-багровый оттенок.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, инглиз .

– Но если вы собираетесь судить нас за то, что мы недосмотрели за Гаджи сейчас, – сказала я, – то почему нам нельзя поинтересоваться, почему вы потеряли его тогда?

Было такое ощущение, что жреца Сем сейчас хватит удар, но мудир кивнул головой и сказал:

– Вопрос по существу. И если они будут знать на него ответ, это никак не повредит Сыну Ра. Итак, когда наш последний, рожденный в Египте фараон Нектанебус II был свергнут с трона, который принадлежал ему по праву, – начал мудир , – он отправился искать убежище в землю, именуемую Македонией. Скрываясь там, он все больше убеждался в том, что у него практически нет шансов на то, чтобы вернуть власть в силу своего происхождения. Единственной надеждой для него оставалось вернуть в будущем на трон Египта кого-нибудь из своих наследников. Нектанебус не мог допустить, чтобы на нем прервалась родословная фараонов, и потому постарался оставить после себя как можно больше детей.

– Включая Александра Македонского? – спросила я. Мне до сих пор не верилось до конца в историю, которую некогда поведал мне Ови Бубу.

– Да, включая его тоже, – подтвердил мудир , и взгляд его стал еще жестче, чем прежде. – Но Александр, повторюсь, был лишь одним из многих сыновей Нектанебуса. На нас, Глаза Гора, была возложена обязанность охранять этих детей, в жилах которых текли последние капли крови египетских фараонов.

Мы должны были следить за тем, чтобы они были в целости и безопасности, воспитывать их в старых традициях, обучать наследию предков. Но детей было много, от семи разных матерей, и у этих детей стали рождаться свои дети, затем внуки, и так далее. Одно время мы насчитывали около двух десятков потомков Нектанебуса и следили за каждым из них. Однако в каждый момент времени стране нужен только один фараон, а не десятки. Перед нами встал вопрос: а что же в таком случае делать с «лишними» наследниками, как не допустить начала наследственной вражды и кровопролития? И что хорошего быть фараоном в бедной, ослабевшей стране, которой правят чужеземцы? Вот почему большинство этих детей жило в безвестности, под строгой охраной, а наши мудрецы обучали их всему тому, что может им пригодиться, когда кому-то из них придет пора взойти на трон, но при этом никто из них не был посвящен в тайну своего происхождения – до поры до времени это должно было оставаться для них тайной. Такая система оказалась очень удачной и служила нам верой и правдой на протяжении сотен и сотен лет.