Льюис Кэрролл - Приключения Алисы в Стране Чудес, или Странствие в Странную Страну по страницам престранной пространной истории

– Вставай, Алисонька! – сказала сестра. – Как же долго ты спала!

– Ой, до чего же интересный сон мне приснился!.. – проговорила Алиска.

И она рассказала сестре всё, что с ней приключилось. А когда закончила рассказывать, сестра поцеловала её и сказала:

– Да, солнышко, это был очень интересный сон! Ну, а теперь беги домой, пора полдничать.

Алиска вскочила и побежала, и пока бежала, всё думала, какой же всё-таки чудесный сон ей приснился!

Каждая из двух моих дочек задала мне один и тот же правильный и очень важный вопрос:

– Папа, а это всё было на самом деле?

– Конечно, – ответил я. – Как же может быть не на самом?

– Ну что ты! – удивилась моему непониманию каждая из них. – Может быть не по-настоящему, а понарошку. Вот хотя бы Баба Яга. Ты когда-нибудь видел настоящую Бабу Ягу?

– Да сколько угодно! В том числе и среди твоих подружек. Правда, они ещё маленькие бабушки, вернее, девочки Яжечки, но рано или поздно станут настоящими Бабами.

И та, и другая подумали и согласились. А потом каждая сказала:

– Зато среди них есть и Алиски. С ними так интересно было бы прыгнуть в кроличью норку!

– Нет ничего проще! Как только тебе этого очень-преочень захочется, бери за руку свою подружку и отправляйтесь в путешествие. Только торопитесь: Кролик и Алиска бегут со всех ног. И в норку прыгайте, не раздумывая, а дальше всё будет ещё лучше, чем в прошлый раз. НЕ ВЕРИШЬ? КЛЯНУСЬ УШАМИ!

На этот раз она была одна. Сидела на берегу реки под ивой или осиной… Или под клёном. Нет, разумеется, это была не ива, потому что листья падали – падали и лежали повсюду, сыгранными игральными картами, рубашками кверху. В той их истории какая-то была дамой, какая-то шестёркой, тузом или валетом – кому это теперь известно или хотелось бы знать? Просто ветер время от времени срывал их с деревьев и бросал на берег и в воду – когда порыв был особенно сильным.

Часы показывали, что сейчас самая рань.

Она сидела одна на берегу под деревом и читала всё ту же книгу, а я старался понять – о чём? Мне не было видно. Кроме неё, на берегу ещё пока никого не было, только я, но ведь я не считаюсь. Свою плоскую коричневую шляпку с белым цветком она положила на траву, рядом с палочкой, точнее палкой – по-моему, крокетной клюшкой. Я знал бы наверняка, если бы когда-нибудь играл в крокет. При отсутствии личного опыта всегда приходится довольствоваться догадками.

Так всё-таки это была осина? Лучше, я думаю, липа или каштан, или берёза, только бы не тополь – тогда вся книга у неё была бы в пуху. Мы улыбнулись. Нет, она была занята – читала и не улыбалась, ведь из нас двоих не считаюсь именно я?

Надо же такое придумать – липа или каштан, – разве они вырастут на берегу реки? За ними, я думаю, нужен уход, а здесь ухаживать почти некому. Сюда хочется прийти в самую рань, сесть на траву под осиной или под берёзой или под клёном, посмотреть на воду, ещё не украшенную несметными солнечными зайчиками, положить рядом коричневую шляпку с белым цветком и, кажется, крокетную клюшку, и раскрыть незаканчивающуюся книгу. А я буду догадываться, что же в ней написано.

Я снова, как каждый раз, опасался, что вдруг она не заметит меня, но она улыбнулась, потом – не исключено – подмигнула мне и сказала:

– Привет!

Я не удивился, хотя удивиться не мешало бы, но я понял это только потом, а сейчас совсем не удивился.

– Я знаю, чему ты не удивился, – догадалась она. – Тому, что я, вероятно, забыла всё, чему нас учат и в школе, и дома? Совсем даже не забыла, к сожалению. Эти правила никак не забываются, сколько ни старайся. Главное правило – знаешь какое? Дама должна при виде мужчины потупить взор, сделать книксен и как следует засмущаться.

– Почему же ты не потупила и хотя бы немножко не засмущалась? – огорчился я в ответ. Она с удовольствием объяснила:

– Начнём с книксена. Сделать книксен сидя ничуть не проще, чем когда летишь вверх тормашками – помнишь?

– Ещё бы! – согласился я. Ещё бы мне не помнить.

– Идём дальше. Потуплять взор мне не хочется – мы ведь тысячу лет с тобой не виделись.

– Не преувеличивай, – неуклюже, но постепенно успокаиваясь, возразил я, прекрасно понимая, что тысяча лет и никогда – это фактически одно и то же. Она поняла, что я понял, и продолжала:

– Почему бы нам не насмотреться друг на друга? Что же касается смущения, то чтобы не смущать тебя, я не стану спрашивать, как должен поступить мужчина при виде засмущавшейся дамы: а вдруг ты забыл?