Михаил Калачинский: Дорога на Москву

Словно пики, он наставил
На ребят усы седые
И с улыбкою спросил их:
— Вы откуда? Кто такие?

— Из Сосёнок, — молвил Тишка.
— Лётчики, — добавил Гришка.
— Смастерили самолёт, —
Вставил Янка Безбород.

— Ну и ну! — старик смеётся. —
Если дать вам, братцы, волю,
Вы открыли бы, наверно,
Неизвестный миру полюс.

— Полетим, — ответил Тишка, —
Мы в далёкие пустыни
И украсим их садами,
Молодыми и густыми.

Деду это интересно,
Посмотреть старик желает,
Как по воздуху машина
Самодельная летает.

И модель легко взлетела
Над путями, над берёзой.
Ей на встречу за пригорком
Дым клубится паровоза.

Слышен гул железный близко,
Паровоз летит, грохочет.
Грузовой состав встречая,
Достаёт флажок обходчик.

Развернул и… вдруг невольно
Опустил флажок дедуля…
Самолёты… самолёты…
Бомбы насыпь покачнули.

Рельсы силою взрывною
В тот же миг разворотило.
И гружёные платформы
Пламя тут же охватило.

Эшелон разбег замедлил,
Встал негаданно-нежданно,
Не довёз но назначенью
Он ни сеялки, ни краны.

Никому их не потрогать
На платформах уж руками —
Пламя жадно лижет, лижет
Всё своими языками.

Машинист в окно кабины
Наклонился головою,
Жезл пока ещё сжимает
Полумёртвою рукою.

Словно просит, чтоб живые
Жезл скорее подхватили
И дорогу эшелону
Вновь открыли, вновь открыли.

…Самолёты пролетели.
Бьёт в лицо горячий ветер.
Где друзья? Их Тишка ищет
Возле рельсов и в кювете.

А они лежат безмолвно,
Будто крепким сном заснули,
Обхватив руками землю,
Головами к ней прильнули.

Замер Тишка. Смотрит Тишка,
А вокруг — трава дымится.
По его рубашке белой
Кровь горячая струится.

Мчится с грохотом дрезина,
Гасит полымя пожара…
В госпиталь увозят Тишку
На дрезине санитары.

В госпитале пролетели
Дни без друзей, без знакомых.
Раны залечены.
Тишка
К дому шагает родному.

Дом под антеною, где ты?
Груда руин громоздится,
И над руинами ясень
В небо печально глядится.

Мрачно, безлюдно повсюду.
Улицы словно застыли.
Ямы в тревожное небо
Смотрят глазами пустыми.

Вот они, войны, какие!
Высохли слезы у Тишки.
Ветер пожарищ листает
Мудрые школьные книжки.

Это по ним ты учился,
Мир познавал неоглядный.
Нынче же к школе тропинку
Пепел замёл безотрадный.

Делал с друзьями своими
Ты самолётов модели,
С ними далёко в пустыню
Детства мечтанья летели.

Где они, эти мечтанья,
Думы о мире, о счастье?
Враг кровожадный, коварный
День затмевает ненастьем.

В мирные дни в колыбели
Пестовал младшего брата,
Книжки для первого класса
Отдал меньшому когда-то.

Где он теперь, первоклассник?
Пыль по дорогам глотает:
С матерью сына по свету
Водит дорога крутая.

Он растерял все тетрадки
В клетку, в линейку косую.
Фриц прострочил с самолёта
Строчку по ним пулевую.

Детства места покидая,
Глянь на руины, воронки —
Кличем немым призывают
К мести великой Сосёнки.

Грустный мальчик простился с деревней,
Где руины печально дымятся.
Годы детства уже отзвенели,
Время — юности начинаться.

Время с книжками теми проститься,
По которым учился он в школе.
Лишь тетрадку любимого брата
Взял с собой он в широкое поле.

И когда суд народов настанет,
Самый грозный и правый на свете,
Будет эта тетрадь как суровый
И правдивый свидетель.

Суд готовится в битве великой.
Он придёт, скажет веское слово —
Верит мальчик, оставшийся в поле
Без друзей, без родных и без крова.

А в душе нарастает тревога.
Слышен гул орудийного грома.
Серый пепел следы заметает
От Сосёнок, от отчего дома.