Владимир Силкин - Золотой карась в аквариуме

Уползли в дома свои
Работяги-муравьи.
И с тех пор в добре и мире
Каждый спит в своей квартире.

А в лесу и тишь, и гладь,
Злого слова не слыхать.

…Столько рыжих полегло,
Столько чёрных ранено!
Но желание прошло
Тыкать пальцем в крайнего.

Огурец взглянул на светлячка:
– Заморил бы, брат, я червячка!
– Мясо не годится для еды,
Лучше утром съешь ведро воды!

Два комара сидят в углу.
Один достал свою иглу:
– Я человека не боюсь,
И крови я сейчас напьюсь!
– Не надо, брат! – сказал другой, —
Живи без крови, дорогой!
Но не послушал брата брат
И стал пятном, как говорят.

– Голова? Конечно, голова! —
Про соседку думала сова. —
Но и я, соседушка, мудра,
Ежели не бодрствую с утра.
Потому и зрячи наши очи,
Что на мир взираем среди ночи.

Когда-то жители квартир,
В суровый изгнанные мир,

Собаки возле теплотрасс
Глядят с презрением на нас.

И думают, что это враки,
Собаки вы, а не собаки.

Козлята в сказку про козлят
Никак поверить не хотят.
И заявляют людям вслух:
– Нас не рожают больше двух.
Семь наших братьев – ерунда,
У мамы двое нас всегда.

Прожектор знает, что искать,
Куда светить средь ночи,
А нам и нечего вникать
В его процесс рабочий.

Не ускользнёт от умных глаз
Ни сейнерок, ни рыбка,
И у прожектора сейчас
Счастливая улыбка.

Солнышко купается в затоне,
А просохнуть просится в ладони.
Высохнет и смотрит свысока
Как там без пригляда облака?
Запряжёт их, будто лебедей,
И дожди развозит для людей.

Поплавок сказал крючку:
– Повидал я на веку!
И в жару, и в непогоду
Я нырял с обрыва в воду.
Хмыкнул тот, идя ко дну:
– Не видал ты глубину…

Нет подружек у ромашки,
Кроме кошки [1] Кошка – растение. , кроме кашки.
А зачем ещё ей кто-то?
Дружба это ведь работа.

Солнце облако треплет за ушко:
– Что ты спишь, надувная подушка?!
Что вы ходите как неживые
Подо мной облака кучевые?
Солнцу облако так отвечало:
– Ты всему, что на свете, начало!
Разогрело меня, укачало,
А теперь вот ещё накричало!

Летний вечер, тихий храм,
Комарьё да мошки.
Кормит остров Валаам
Солнышко из ложки.

Вежлив краб, не то, что жаба.
Краб всегда протянет краба.
– Сейнера! Убрать забрала,
Не спускать на воду трала!
Пусть живут на свете крабы
Каждый лет по сто хотя бы.

Он траву жуёт упрямо,
Но в уме его одно —
Были б живы папа с мамой,
А травы полным-полно.

Подмигнуло солнце Вовке,
Позабыв о тренировке:
– Мы привязаны друг к другу,
Чтобы бегать кросс по кругу.

В зелёных сапожках прошествует
ель,
Украсив звездой треуголку.
– Куда ты? – окликнет её свиристель.
– На праздник! На главную ёлку!

– На ёлку! На ёлку! – раздастся
в лесу. —
Чего прохлаждаться без толку!
Будите всех зайцев, косую лису,
А также трёхногого волка!

И все зашумят, побегут, полетят.
Гулять позволяет погода.
А люди животных и птиц угостят
По случаю Нового года.

И только один равнодушный
снегирь,
Наевшись холодной рябины,
Продолжит сидеть и оглядывать
ширь,
Крылом поправляя седины.

Из осоки смотрит щука,
Не издаст она ни звука.
Там её и обману,
Запустив под нос блесну.

Только вот какая штука,
На блесну не смотрит щука.
Ей всегда в разгар весны
Дела нету до блесны.

В каждой заводи речной
Много всячины иной.
Щуку выудить наука,
Потому что это щука.