Елена Федорова: Королевство Единорога (сборник)

Ручеек также весело прыгал по камешкам и напевал:

Петрушка присел на берегу ручья и задумался, вслушиваясь в слова веселой песенки.

– Что загрустил, длинноносый? – кто-то хлопнул Петрушку по плечу. Он обернулся и увидел маленькую растрепанную девочку в серо-коричневых лохмотьях. Нос у девочки был раза в два больше, чем у Петрушки, и напоминал сломанный, крючковатый сучок.

– Что, длинноносый, грустишь? – еще раз задала свой вопрос растрепка и улыбнулась во весь рот.

– Понимаешь, – вздохнул Петрушка, – раньше я был нужен всем: и детям и взрослым… А теперь я никому не нужен. Ни-ко-му… Это очень грустно осознавать.

– Глупости, – строго сказала растрепка. – С чего ты взял, что ты никому не нужен? Ты оч-чень даже еще можешь пригодиться.

– Интересно, кому?

– Мне! – гордо сообщила растрепка. – Ты мне сразу понравился, длинноносый, потому что ты оч-чень тактичный. Ты, длинноносый, не стал меня дразнить, хотя мой нос длиннее твоего раза в три…

– В четыре, – вежливо поправил Петрушка.

– Точно, в четыре, – обрадовалась растрепка.

Она хлопнула Петрушку по плечу, шлепнулась рядом с ним на траву и весело захохотала.

Смеялась растрепка так заразительно, что Петрушка не выдержал и тоже начал смеяться.

– Как тебя зовут, длинноносый? – вдоволь насмеявшись, спросила растрепка.

– Петрушка. А тебя, длинноносая в четыре раза?

– Будем знакомы, Кикиморка! – проговорила она и протянула ему тонкую, похожую на веточку, руку. – Значит так, ты сейчас пойдешь со мной к старой Кикиморе и уговоришь ее назначить меня главной среди младших Кикимор. Понял?

– Не совсем, – честно признался Петрушка. – Зачем тебе надо быть главной?

– Зачем? – Кикиморка даже вскочила. – Да это же вопрос жизни и смерти! Это знаешь, как «быть или не быть». Я однажды слышала, как человек кричал на весь лес: «Быть или не быть – вот в чем вопрос! Умереть, уснуть и видеть сны, быть может…» [1] В. Шекспир «Гамлет». . Меня его слова поразили в самое сердце, – Кикиморка приложила руку ко лбу. Наверное, по ее понятиям сердце находилось именно там. А, может, у Кикимор оно именно там и находится?

– Ладно, – спохватилась она, – об этом потом поговорим. Сейчас главное добиться успеха. Ты должен будешь мне помочь, потому что я самая маленькая и меня все обижают также, как и тебя. Но, если нас будет двое, то никто не посмеет нас обидеть. Значит, мы должны стать неразлучными друзьями. Согласен, длинноносый?

– Согласен, в четыре раза длинноносая!

Кикиморка взяла Петрушку под руку и повела в свои владения. Всю дорогу она мурлыкала, как котенок, рассказывая ему о нравах Кикимор, о порядках, которым они подчиняются, о традициях, которые они соблюдают, о важных и неважных делах, но ничегошеньки не упомянула про несносный характер всех Кикимор, про бесконечные распри, скандалы и склоки.

Появление Петрушки произвело настоящий фурор. Оказывается, Кикиморам уже давно хотелось хоть одним глазком взглянуть на Петрушку, но не было времени выбраться в мышиный театр. И вот теперь сам Петрушка пришел к ним!

Старшая Кикимора попросила его стать беспристрастным членом жюри и решить, кто же из младших Кикимор победит в танцевальном марафоне? Кого, по мнению Петрушки, можно будет назвать лучшей?

Петрушка выбрал ту самую смешную, растрепанную Кикиморку с длинным носом, похожим на крючковатый, сломанный сучок, с которой познакомился у ручейка. Старшая Кикимора одобрила его выбор и назначила Кикиморку главной среди младших.

Что тут началось! Кикиморка принялась крутить сальто, носиться по опушке, петь песни, танцевать «канкан», потом заставила всех Кикимор без исключения кружиться в хороводе до тех пор, пока они не попадали от усталости.

– Не расслабляемся, – кричала Кикиморка. – Подъем! У вас плохо получается па-де-де. Повторим еще раз. Я из вас сделаю Галатей, дайте только время.

Бедные Кикиморы поднимались, и все начиналось сначала: сальто, песни, «канкан» и хоровод до упада. Петрушка был уже не рад, что застрял во владениях Кикимор. Ему ужасно захотелось домой.

Он решительным шагом подошел к Кикиморке и…

– Длинноносый! – радостно воскликнула она, не дав ему открыть рта. – У меня к тебе сногсшибательное предложение. Мы создадим музыкальный театр и назовем его моим именем! Ты мне должен помогать, длинноносый. Помнишь наш уговор? И не вздумай мне возражать, не смей со мной спорить, понял?