Дмитрий Щеглов - Сороконожка

Только так медведь сказал —
Сбылось предсказанье:
Потянулся на вокзал
Зверь без понуканья.

На пустынном берегу
Мишка и лисица
Приготовили рагу,
Сели угоститься.

Волны катят гребешки.
Спать ложиться рано.
Рассовал медведь в мешки
Лисьи чемоданы.

“По уму ты, Мишка, – ноль, —
Говорит лисица, —
Завтра будешь как король,
Я же – как царица.

Зря ты когти все обгрыз,
Да уйми ж волненье,
Я придумала сюрприз
Всем на удивленье.

Мы придем с тобой впритык
К отправленью, в восемь,
На вокзале шум и крик —
Все тебя поносят.

Ты же станешь словно пень
С видом гордым князя
И заставишь их ступень
Оттирать от грязи.

А обидчик – этот слон,
Пусть прощенья просит,
А потом меня в вагон
На руках заносит.”

Порешили так они,
А потом уснули.
Говорят, от той брехни
Стал медведь сутулей.

Только утром солнце встало,
Уезжать пора настала.

Налетел с востока шквал —
На зверей навес упал.

На лису свалились горы,
А она орет, что воры

У нее хотят украсть
Майонез, навес и власть.

Разобрались понемногу.
Отдавило Мишке ногу,

У лисицы, как всегда,
От завала ни следа.

Собирались долго, молча,
У медведя злоба волчья.

А лиса: “Ты помнишь роль?
Не забудь что ты король.

Пусть встречают у вагона
Словно графа иль барона,

Ты же станешь важно в тень,
Скажешь, вымойте ступень.”

Солнце ждать уже устало,
Подошли они к вокзалу.

Тишина, не слышен крик,
Ни эскорта, ни гвоздик.

На перроне только квочка,
И вагон вдали как точка.

Не могу я описать,
Что тут началось опять…

Только с той поры с навесом
Чешет пёхом Мишка лесом.

А лиса живет в Крыму,
Ест варенье и долму.

На поляне – объявленье,
Будто кто писал ногой:
“Вызываю в воскресенье
Пять волков на честный бой.”

Это кто ж такой бесстрашный,
Головою, да в капкан?
Ба! Знакомец наш вчерашний,
Богатырь – боец, баран.

Наши волки, что на полке
Едут поездом в Тамбов,
Обсуждать устали, столько
Накопилось злобных слов.

Молодому все неймется,
Он на то и молодой.
С верхней полки то сорвется,
То запрыгнет как герой.

Предложение он вносит,
Как барана одолеть:
“Пусть подергает волосья
Перед боем все медведь.”

“Пусть он лучше обломает
Все рога ему долой,” —
Говорит, как будто лает,
С той же полки волк другой.

Помолчал волчина старый,
И степенно так изрек:
“Надо нам без шумной свары
Преподать ему урок.

Будто волки неизвестны
Благородною борьбой!
Намекает он на честный
Поединок в выходной.

У меня от старой раны
Пламенеет просто месть,
Вот для этого барана
У меня задумка есть.”

Так сидят по кругу волки,
Только слышно: щелк да щелк.
Вновь сорвался с третьей полки
Молодой, все тот же, волк.

“Не вертись,” – сказал матерый,
Как мегера, злющий зверь, —
“Это мы еще посмотрим,
Кто сильнее нас теперь.

Вот послушайте задумку,” —
Начал старый не спеша, —
Молодой подай-ка сумку,
В ней должно быть три гроша.

Знаю здесь одну я птицу,
То лиса – большой прохвост,
Заходила как-то стричься,
А осел обрил ей хвост.

У нее в Тамбове школа,
Учит разному подряд:
И засолу, и футболу,
И другому, говорят.

Пусть она и нас обучит,
Если знает в этом толк,
Как с бараном биться лучше,
Коль один он прет на полк.

Вот в Тамбове волки слезли,
Школа близко где-то тут.
Показался хвост облезлый,
Значит правильно идут.

На сарае, в нем когда-то
Стыл зимою старый вол,
Написал козел рогатый
По турецки что-ли – “Школ”

Ждет лиса волков неделю,
Заждалась совсем лиса.
Где на печке наш Емеля,
Завертелись чудеса.

Волк достал из сумки гроши
И считает медяки,
Молодой да ранний ропщет:
“Подвело совсем кишки.”