Ирина Токмакова - И настанет весёлое утро (сборник)

Он махнул рукой и пошёл назад, к своей лодке.

– Спасибо, дяденька, – сказала Полина.

Ае стоило больших усилий промолчать и не поблагодарить доброго старичка.

И они пошли берегом, как им и было указано. У Полины дух замирал. Это же он, тот самый Крутогорск, город бесконечных рассказов бабушки Таи. И не как на открытках, которые бабушка Тая привезла в прошлом году, когда ездила на дедушкину могилу. Там, на фотографиях, – высоченные дома, как везде, новый детский театр с забавной плоской крышей и огромным блестящим металлическим петухом на стене. А на площади – белый памятник (называется стела), в честь крутогорцев, отдавших свою жизнь за победу над фашистами.

Шёл март 1946 года. Первая послевоенная весна…

Перед ними был Крутогорск бабушкиной юности. Стояли одноэтажные и двухэтажные домики вдоль набережной. Собственно, набережной не было – был только спуск к реке. У каждого домика был небольшой палисадничек. Кое-где из дворов доносился приятный запах дыма – это жгли прошлогодние листья. Почему-то набережная в этот час была совершенно пуста. Однако же нет, вон показался человек – он несёт что-то за спиной в мешке. У него одна нога, а руки заняты костылями. Он шёл быстро, не оглядываясь, глядя в землю. Потом пробежала девочка. Полина заметила, какое на ней плохонькое пальтишко. Девочка несколько раз обернулась. Даже постояла. Потом пожала худым плечиком и куда-то побежала.

К Полине, точно откуда-то издалека, вдруг долетел папин голос: «Чудес не бывает, Таисья Гурьевна!»

Вот тебе и не бывает! А может, со взрослыми не бывает? А только с детьми?

Её мысли прервал Аин голос:

– Посмотри, Полина, вот Извозная. Нам надо сюда свернуть.

Зелёные огоньки её голоса быстро пробежали по дощатой стене и высокому крылечку углового дома. Возле крылечка рос сиреневый куст. Он был ещё по-зимнему гол. Огоньки на минуточку украсили его живой, трепещущей листвой.

Они свернули на Извозную улицу. Тут вдоль домов тянулся дощатый тротуар. Доски были старые, размахрённые, а кое-где и вовсе отсутствовали, и было видно, как сквозь чёрную землю пробивается крапива. Некоторые дощечки еле-еле держались, и на них можно было подпрыгивать и качаться.

Фокки, конечно, тут же провалился лапой в щель. Лапа застряла. Полина с трудом её вытащила, а Фокки при этом повизгивал. Не столько ему было больно, сколько он перетрусил!

Полина, подпрыгивая на тротуарных досках, время от времени вертела головой в разные стороны. Ещё бы! Ведь это Крутогорск!

Окна некоторых домов были чисто вымыты, на подоконниках цвели шапочки герани и ещё какие-то цветы – большими колокольчиками. А другие окна были запылённые, немытые, на стёклах были наклеены крест-накрест полоски бумаги. Бабушка Тая рассказывала: это не только в Крутогорске, это везде так наклеивали – чтобы стёкла не вылетали, если будет бомбёжка. Вот они прошли уже почти всю Извозную, дощатый тротуар кончился. Обозначилась улица с правой стороны. Там вообще не было никакого тротуара, середина улицы была разъезжена, в тёмных колеях стояла вода. Они свернули направо, наугад, не очень-то зная, сюда ли им надо. На углу не было никакого обозначения улицы. Но на одном из домиков было написано: «Козье Болото, дом 15». Они остановились.

– Полина! Вот же Козье Болото! Нам сюда! Нам сюда!

Ая засветилась, закружилась, разогнала огоньки по влажному, размякшему чернозёму.

– Мы такие молодцы! Скоро, скоро, скоро настанет весёлое утро! – пела она.

И Полина, глядя на неё, развеселилась, закружилась и чуть было не запела. И вдруг разом остановилась.

– Ая! Но это же какой-то пятнадцатый дом. Чей он? Бабушка Тая никогда мне не говорила, в каком доме жил Вардкез. Никогда!

– В самом деле, – сказала спокойно Ая. – Ещё немножко надо поискать.

Они прошли по одной стороне улицы. На домах не было написано фамилий хозяев. А если б и были они, фамилии Вардкеза тоже не знали.

– И нету даже ни одной козы, – мрачно заметила Полина.

– Какой козы? – не поняла Ая.

– Но улица-то как называется?

– Козье Болото.

– Вот я и говорю – нету ни одной козы. Может, это совсем и не та улица. Хоть и грязно, но болота-то ведь тоже нету.

– А должно быть? Что тебе бабушка говорила?

– Бабушка ничего не говорила. Ни про болото, ни про козу. Она просто говорила: «А дедушка с Пальмовой ходил в такую-то далищу – к Вардкезу на Козье Болото!» Вот и всё.