Array Коллектив авторов - Выдающиеся ученые о познании

Портрет доктора наук С.В. Мейена, 1980 г.

Художник С.А. Тутунов

«Персонаж Честертона, критик спиритизма * и критик противников спиритизма, профессор Опеншоу, так отвечал на вопросы о его собственном отношении…: “…Меня вечно спрашивают, что я хочу доказать; никто не понимает, что я учёный. Учёный ничего не хочет доказать. Он ищет”».

Может быть, больше всего учёный боится попасть на ложную дорогу, где он не найдёт ничего. Боится за себя и за всё направление, к которому принадлежит. Смелые путешественники всегда вызывали уважение. Но чем смелее проекты новых исследований, тем более сильное сопротивление они встречают. За какой-то неощутимой гранью, знаем мы все, начинается область, уже не принадлежащая науке… Того, кто отправляется на их поиск и обещает их освоение, уже не уважают за смелость, а презирают за фантазёрство и авантюризм.

<���…> Опыт… убеждает, что не найти даже двух полностью единодушных во всём людей.

<���…> Только вариантов классификаций эволюционных теорий существует не меньше двух десятков. Сколько же существует самих теорий?! Среди моих знакомых немало эволюционистов. Однако я не знаю двух человек, взгляды которых по эволюционным вопросам совпадают. Любопытно, что полярно противоположные эволюционные теории выдвигают исследователи, изучающие одну и ту же группу организмов. Например, и Л.С. Берг, и Д.В. Обручев были ихтиологами*, причём весьма авторитетными. Тем не менее, первый был автором антидарвинистского номогенеза*, а второй был правоверным дарвинистом. <���…> Располагая одним и тем же материалом, они делают из него прямо противоположные эволюционные выводы.

<���…> Я готов обсуждать любые другие точки зрения.

(Есть) ответы, которые обобщают многовековой опыт человеческого познания. Одним из них мы… обязаны Сократу: «Я знаю, что ничего не знаю, а другие не знают даже этого». Здесь нет и следа самоуничижения разума, ибо нельзя понимать слова Сократа буквально.

Нашего знания достаточно, чтобы задавать природе и друг другу осмысленные вопросы. Но его никогда не будет хватать, чтобы побивать камнями других и иметь право не обращать внимание на то, что сам не успел продумать и осознать.

«Нельзя требовать от непонятного феномена * , чтобы он подчинялся тем же критериям истинности, что и задачи студенческого практикума. <���…> …Учёный готов слушать, чтобы понять, а не чтобы возражать; он хочет, чтобы его творение совершенствовалось, ищет у себя просчёты и жадно слушает критику. И наоборот: тот, кто изобретательно защищает своё творение и рад найти просчёт у оппонента, тот выступает не как учёный. <���…> Рекомендация Мейена и проста, и трудна: ничего не отвергая сразу, размышлять над разными вариантами…»

Среди исторических корней любой науки всегда найдётся корешок «лженауки». Но этого мало: наука и лженаука то и дело меняются местами. …Стоит напомнить, что гипноз прошёл весь тернистый путь от лжеучения до стандартного терапевтического метода и что в 1774 году врач Антон Месмер… был ошельмован «консилиумом специалистов», то есть группой… медиков, назначенной французским правительством для рассмотрения вопроса, в котором они, увы, ничего не смыслили. …Аргументы, …выдвинутые против гипноза, были те же, что всегда выдвигаются против всевозможных «лжеучений»…: отсутствие хорошей повторяемости (гипнозу поддаются не все), противоположные эффекты (средство, помогающее одним, ухудшает состояние других), необъяснимость с точки зрения физики, наконец, неудачи контрольных сеансов в присутствии комиссии. Что ж касается множества больных, которым гипноз… помог, то эти случаи, разумеется, допускали «более правдоподобные объяснения». <���…> Прошло 100 лет после Месмера, и гипнотизм как-то сам собой… стал достоянием лечебной медицины. Дело, как видим, не в новых фактах или… теориях, а в освобождении от… недоброжелательности. …Наука отличается от лженауки не арсеналом фактов и теорий, а этической атмосферой работы.