Виктор Рябченко - Пять уроков Великого Магистра, или повесть о том, как Петя Бочкин изучал программирование

— Нет, — сказал Петя.

— Тогда язык птиц и зверей?

— Нет.

— Разве ты не любишь биологию?

— Не то, чтобы нет, — уклончиво сказал Петя, — но и не то, чтобы да.

— А что ты любишь?

— Технику.

— Отлично! — воскликнул Казимир, приблизившись. — Тогда мы с тобой изучим машинный язык!

— Ну да, — сказал Петя, — такого языка вовсе и нету…

— Есть! — хором ответили Казимир и Кристина.

— Есть, — повторили они радостно.

Вот с этого все и началось.

— Итак, начнем, — сказал Казимир, потирая руки.

Но тут Кристина завопила изо всех сил:

— Куда?! Куда?! Назад!

Это она кричала гребцам, которые, покинув шлюпку! медленно брели куда-то по берегу.

— В столовую пошли, — сказал Казимир. — Отвяжись ты от них, Кристина.

— Нельзя! — строго ответила она. — До перерыва три минуты шестнадцать секунд. — И гребцам: — Назад, разгильдяи! Кругом марш! Под трибунал захотели?

— Ну ладно, мне это надоело, — промолвил Казимир вполголоса и вынул из ножен свою шпагу. Затем он опустил ее на плечо Кристины и произнес:

— Шаварган бух!

Кристина икнула и умолкла на полуслове. Лицо у нее окаменело, а внутри что-то звякнуло.

— Что вы с ней сделали? — спросил Петя.

— В робота превратил. Видишь ли, Кристина может пребывать в одном из двух агрегатных состояний… Кстати, что такое агрегатное состояние?

— Ну, это когда вода, например, может быть или жидкой, или па́ром, или там льдом…

— Правильно. Вот и Кристина может быть или человеком, или роботом. Да что я говорю — ведь все это плод твоего воображения. Ты ведь все это сам придумал, — тут Казимир повернулся к гребцам: — Вперед, орлы! Приятного аппетита!

«Под музыку Вивальди!» — грянули матросы и, выстроившись в колонну, двинулись по безлюдному берегу куда-то вдаль, к линии горизонта. На обед. А может, на завтрак. Но не исключено, что и на ужин.

— Кстати, — сказал Казимир, — а не перекусить ли в нам?

— А когда вы начнете учить меня машинному языку?

— А я тебя уже учу, — ответил Казимир.

— Между прочим, — продолжал Великий Магистр, — машинный язык еще называется алгоритмическим языком или программным языком. А человека, который умеет переводить человеческий язык на машинный, называют программистом.

— Итак, вот перед тобой Кристина. Сейчас она — робот-официант. Начнем с того, что ты будешь давать ей команды, и, поскольку ты не знаешь машинного языка, она же и станет переводить их на этот язык. То есть составлять за тебя программы. Ну, что же. Приступим. Командуй.

— А что я должен говорить?

— Скажи ей: а ну-ка, Кристина, организуй чаек для меня и для Магистра.

— А ну-ка, Кристина, организуй чаек для Магистра и для меня, — повторил Петя.

Перед Кристиной-роботом прямо из воздуха возникла пишущая машинка с вложенным листом бумаги [1] В дальнейшем эта машинка будет появляться всякий раз, когда нужно будет напечатать очередную программу. Затем она будет волшебным образом исчезать. Чтобы не растягивать наше повествование, мы не станем каждый раз описывать такое появление и исчезновение, ограничившись упоминанием об этом только однажды — вот на этой самой странице (Примеч. автора). , на которой Кристина в один миг лихо отстучала:

ОРГАНИЗОВАТЬ ЧАЕПИТИЕ ДЛЯ ДВУХ ПЕРСОН.

Петя вытащил лист бумаги. Машинка тут же растворилась в воздухе.

— Теперь эту программу надо как-то ввести в Исполнителя, — сказал Казимир и пояснил: — При всяком превращении Кристины в робота мы станем называть ее Исполнителем…

— Его, — поправил Петя. — если робот, то его.

— Но ведь ее зовут Кристина, — возразил Казимир, — и значит, надо говорить — «ее». И вообще о филологических вопросах со мной лучше не спорить. Тут я — Великий Магистр. Кого хочешь переспорю.

— Да я вижу… — сказал Петя.

— Итак, — продолжал Казимир, — отныне любую машину мы будем называть «Исполнителем». Подчеркиваю: любую.

Казимир снял с себя бескозырку и нахлобучил ее на голову Кристины.

— Клади программу под бескозырку, — приказал он.

Петя положил программу под бескозырку.

— Эту процедуру мы будем называть «вводом программы», — объяснил Казимир. В действительности программа вводится в машину несколько иначе, но в данный момент это несущественно.

Казимир обошел Кристину вокруг и с чувством удовлетворения пропел:

— Ар-лята! Учатся летать! — он взглянул на Петю и велел: