Марианна Басина - Город поэта [без иллюстраций]

Мирный зелёный городок… Даже не верится, что и здесь прошла война. Но они здесь были, фашистские варвары.

Когда морозным январским днём 1944 года советские воины освободили городок, у Египетских ворот их встретил расстрелянный фашистскими пулями бронзовый Пушкин.

Городок лежал в развалинах. Там, где недавно сверкал лазоревый фасад Екатерининского дворца, чернели обгорелые стены, занесённые снегом. В изрытых, искалеченных «садах Лицея» на месте павильонов, беседок, мостиков лежали груды камней и исковерканного железа.

Но удивительное дело — Лицей и многие пушкинские уголки уцелели. Будто пламя войны не посмело их коснуться. И как символ бессмертия всего, что прекрасно, взвился над пушкинским Лицеем в тот январский день первый красный флаг…

От памятника Пушкину у Египетских ворот широкий тенистый Октябрьский бульвар ведёт к Пушкинской улице. Раньше называлась она Колпинской. На углу этой улицы и улицы Васенко (бывшая Кузьминская дорога) и поныне стоит одноэтажный деревянный дом с застеклённой верандой и мезонином. Это домик Китаевой, тот самый, в котором летом и осенью 1831 года жил на даче Пушкин.

С 1958 года здесь открыт небольшой, но интересный музей. В четырёх его комнатах собраны документы, рисунки, картины, портреты, рассказывающие о жизни Пушкина в этом домике, о произведениях поэта, написанных здесь, о Царском Селе того времени.

Одна из комнат — столовая, как и при Пушкине, обставлена мебелью красного дерева: диван, стулья, кресла, круглый стол, ломберные столики. Здесь обедали вдвоём Пушкин с Натальей Николаевной, здесь бывали «черноокая Россети», Жуковский, Гоголь.

И в гостиной тоже старинная мебель. У окна — маленький столик для вышивания. Здесь, склонившись над пяльцами, поджидала Наталья Николаевна, когда же наконец Пушкин кончит работать и спустится вниз из своего кабинета.

Против дачи-музея начинается Александровский парк.

Знаменитые парки города Пушкина, залечившие раны, нанесённые войной, пленяют своей разнообразной прелестью. Хороши они весною, когда сквозь зелёное кружево первой листвы светит гладь прудов и большого озера, вырисовываются контуры павильонов, монументов… Хороши они и осенью в ярком зареве листвы, когда с высокого неба льёт на них свой спокойный свет уже по-осеннему холодное солнце…

Сады Лицея и теперь вдохновляют поэтов.

Как и во времена Пушкина, парки

Из-за зелени вековых деревьев видны лазоревые стены Большого дворца. Снаружи он полностью восстановлен.

Посреди озера возвышается воспетая некогда юным лицеистом Чесменская колонна; осенённый ветвями сосен, стоит Кагульский обелиск; на Морейской колонне так же значится имя покорителя Наварина бригадира Ганнибала… Как и в те далёкие годы, рвутся к небесам «огромные чертоги» — Камеронова галерея, и столь же прекрасный вид открывается с высоты на холмистый луг с кудрявыми купами деревьев, живописный берег озера, по водяной глади которого медленно скользит стая белых лебедей. И по-прежнему видится здесь, в садах Лицея, кудрявый отрок с раскрытой книгой в руках. Здесь живёт его поэзия…

Вдоль южной границы Екатерининского парка протянулась бывшая Садовая улица, сохранившая свой старый, пушкинский облик. Здания Большой оранжереи, Манежа, Нижних конюшен принадлежат теперь Ленинградскому сельскохозяйственному институту. Сохранились старинные «кавалерские домики», и тот из них, в котором жил Карамзин и где бывал у него Пушкин. На углу Комсомольской улицы и Лицейского переулка, как и полтораста лет назад, стоит дом, где жили директора Лицея — Малиновский, а затем Энгельгардт. Против лицейского садика, на улице Коммунаров, сохранился домик Теппера. Снаружи он точно такой, каким был при Пушкине. Теперь здесь помещается городская детская библиотека.

И, наконец, самое главное — Лицей… Сколько раз это строгое величавое здание видело Пушкина. Эти стены — свидетели его «первой весны». Они слышали, как шептал он свои первые строфы.

Много превратностей испытало это здание.

В 1842 году, через пять лет после гибели Пушкина, Николай I заявил директору Лицея: «Я думаю перевести вас в Петербург; семья моя год от году увеличивается».

В 1843 году Е. А. Энгельгардт писал в Сибирь Пущину: «Скажу тебе лицейскую новость: Царскосельского Лицея не стало: Лицей переведён сюда на Петербургскую сторону в здание Александровского сиротского дома и называется Александровским Лицеем… нашего Царскосельского Лицея не стало».