Эстер Войджицки - The Woj Way. Как воспитать успешного человека

А еще нужно, чтобы дети сами принимали решения касательно образования, и неважно, кто все это будет оплачивать. Ответственность делает детей… ответственнее. Вот скажите, как люди обычно относятся к съемным квартирам? Не так же, как к свои собственным, верно? Я не говорю, будто родителям не нужно оплачивать обучение в университете. Наша семья, к счастью, могла себе это позволить, к тому же мы все очень ценим высшее образование. А вот аспирантуру наши дочери оплачивали уже сами. Сьюзен расстроилась, услышав, что за аспирантуру папа с мамой платить не хотят. Но мы-то знали: она может податься на стипендию или устроиться на кафедру на полставки. А если б Сьюзен так и не нашла деньги, я бы дала в долг. Именно в долг, а не просто так – это важно. Сьюзен – первенец, ее опыт пришлось повторить и двум другим девочкам. Мы посчитали, что по окончании университета человек уже вполне может справиться с такой задачей – и наши дочери справились. И Сьюзен, и Джанет оплатили себе учебу в аспирантуре из своих либо стипендиальных средств. Сьюзен пришлось туго, но она научилась оптимально совмещать учебу и работу, чего не случилось бы, дай мы денег. Я уж не говорю о том, что моя дочь потом по праву гордилась этим достижением. Она справилась!

Быть может, конечно, родители двадцать лет копили на высшее образование для детей – так пусть потратят эти деньги так, как и планировали. Но мой совет: пусть ребенок сам оплатит счет за обучение, хоть и родительскими деньгами. Напишет чек, а отцу или матери останется только подписать. Написав своей рукой сумму, подросток задумается и поймет, на какие жертвы идут папа с мамой. Осознает, сколько на самом деле стоит учеба. Психологический эффект колоссален и незабываем. Как бы я хотела прийти к этой мысли еще тогда, когда мои дочери получали высшее образование (хотя они и без того к учебе относились весьма серьезно).

А еще я настоятельно рекомендую всем подросткам устроиться на работу или подработку, и неважно, какой у семьи доход. Труд дает человеку понимание того, как устроен мир. Мои дочери – все трое – подрабатывали уже в старших классах. Сьюзен устроилась диспетчером в компанию, занимавшуюся вывозом мусора (я об этом уже писала), а еще работала старшим официантом на рыбном рынке Пало-Альто; ей это нравилось, ведь все ее друзья приходили туда перекусить. Джанет и Энн присматривали за детьми. Хайди Ройзен – венчурный инвестор и предприниматель – во времена учебы в школе устраивала кукольные спектакли на днях рождения. Это приносило ей восемьсот долларов в месяц, а первая зарплата после учебы в Стэнфорде была ненамного больше – около 1000 долларов в месяц.

Я люблю нанимать подростков, они полны энтузиазма и желания творить, а еще они всегда очень честны и говорят именно то, что думают. Дизайн моего сайта разработан моими же учениками; а не так давно я наняла одного местного подростка поливать мой сад. Люблю быть «космодромом»: давать людям их первую в жизни работу, с которой начинается головокружительная карьера.

Поначалу 23andMe – лаборатория геномного анализа, которой владеет моя дочь Энн, – нанимала моих учеников для проведения конференций. Мои ребята как-то раз даже организовали заплыв в бассейне Стэнфордского университета для тех, кому за 50.

Я горжусь своим внуком Джейкобом: прежде чем приступить к учебе в колледже, он на десять недель устроился лагерным поваром. Восемь часов в день на ногах и три сотни голодных детских ртов. Я видела его в деле, и уж поверьте мне, работа не из легких. Но с каким энтузиазмом он к ней относится, становясь все целеустремленней! Нельзя забывать, именно родитель дает ребенку пример для подражания. У нас в семье с деньгами было сложно, и на многие меры я пошла, потому что другого выхода не было. Но мой подход не повредит и богатой семье.

Целеустремленность – часть моего характера. Жить в Лос-Анджелесе в конце 50-х без машины было невозможно. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я получила права, а вместе с ними и обычный для шестнадцатилетних лос-анджелесских подростков того времени подарок: родители купили за триста долларов потрепанный, оливкового цвета студебекер 1948 года выпуска, и отец – механик-самоучка – показал мне, как обслуживать машину. Он посчитал, что мне все придется делать самостоятельно, ведь денег на автосервис у семьи не было. Я научилась менять масло, шины и свечи зажигания, а также вполне неплохо проводить ТО. Годы спустя, уже в стэнфордском кампусе, я шокировала своих соседей, забравшись на улице под машину, чтобы поменять масло. Все знали: мне ничего не стоит залезть на крышу и почистить водоотводы. Так уж меня воспитали, а мои дочери на все это смотрели. В их глазах мама была (почти) всемогущей.