Эстер Войджицки - The Woj Way. Как воспитать успешного человека

Как правило, родители соглашаются, и все же ребенок приносит макет, которому место в музее. Всем ясно, чьих рук дело. Мои дочери в четвертом классе сами конструировали макеты. Мне и в голову не приходило помогать им, пока мы не принесли их проекты в школу на выставку. Макет Энн выглядел так, как будто его потрепало землетрясением. Я про себя поставила ей дополнительный балл за историческую реалистичность. Я-то считала, что домашнее задание моих дочерей – это, собственно, их домашнее задание. У каждой в комнате стоял большой письменный стол, и после обеда они там занимались уроками. Напоминать никогда не приходилось: домашнее задание было частью обычного распорядка дня. Конечно, особо не на что было отвлекаться: ни смартфонов, ни планшетов не имелось. С другой стороны, девочкам нравилось заниматься и не отставать от класса. Неготовность к уроку – их проблема. Я, конечно, помогала по их просьбе, и нам всем это даже нравилось. Но когда нужно было выполнить проект, меня совершенно не волновали другие родители и их значительное вмешательство в работу. Я говорила дочерям: «Я в вас верю, и вы сами прекрасно со всем справитесь; какую бы работу вы ни сделали, я ее одобрю». В просьбах о небольшой помощи я не отказывала, но если дочери хотели спихнуть на меня все, я не делала ничего.

Из разговора со своей подругой Мэй Маск – диетологом, успешной моделью и матерью Илона Маска – я узнала, что наши взгляды совпадают. Она никогда не проверяла уроки детей. У нее и возможности-то такой не было. Мэй работала в пяти местах, чтобы свести концы с концами. Она даже научила детей подделывать ее подпись на тот случай, когда домашнее задание должен был утвердить кто-то из родителей. «Времени у меня не было совсем, да и потом, это же была их работа, а не моя», – сказала мне Мэй.

А детям-то именно это и нужно: не постоянный контроль и гиперопека, а возможность жить своей жизнью. Что должны сделать родители? Как можно раньше начать приучать детей к самостоятельности и ответственности. Другими словами – вести политику невмешательства. Родитель может и должен помочь советом, но надо понимать: дети умеют гораздо больше и в гораздо более юном возрасте, чем можно подумать.

Из разговора со своей подругой Мэй Маск – матерью Илона Маска – я узнала, что наши взгляды совпадают. Она никогда не проверяла уроки детей.

Когда Сьюзен было полтора года, она «официально» помогала мне. Радионянь тогда еще не существовало, а дом у нас был большой. Вот девочка и работала радионяней. Стоило Джанет заплакать, Сьюзен звала меня: «Мама! Джанет плачет!» Она еще и говорить-то толком не умела, но это было и неважно. Дочь несла ответственность – и очень гордилась собой. Понимала, насколько важную роль она играла в семье. Еще Сьюзен помогала мне складывать пеленки. Думала, что это такая игра. Точнее, я преподнесла это как игру. Не могу сказать, что у малышки выходили безукоризненно сложенные пеленки, но меня все устраивало. Я просто хотела, чтобы дочь гордилась своей работой. В конце концов, это ж всего лишь пеленки.

На мой взгляд, у каждого ребенка должна быть личная задача в доме. Такой подход позволяет детям набраться самостоятельности и научиться помогать по дому, а это важно как для девочек, так и для мальчиков. Потом Сьюзен взяла на себя роль «учителя» Джанет. Давала сестренке игрушки, показывала, как пользоваться погремушками, и следила за тем, чтобы Джанет всегда было чем заняться. Чуть позже, когда мы переехали в Женеву, было забавно наблюдать, как Сьюзен пытается накормить Энн банановым пюре. Большая часть еды оказывалась у младшей на лице, а не во рту, но Сьюзен была рада внести свою лепту, хоть и небольшую, в благополучие семьи. Мытье посуды было еще одним важным видом работы по дому. Все мои дочери вставали на стульчик у раковины и мыли посуду после ужина. Получалось не всегда хорошо, но зато такая практика привила им чувство ответственности перед семьей. Внуки теперь тем же самым занимаются. Аве всего четыре годика, но она забирается на стул и помогает своему брату Леону мыть посуду. Дочери и постель заправляли каждое утро. Ха! Заправленная ребенком постель выглядит так, будто в ней кто-то еще спит. Но я никогда не ругалась. Кровать застелена – и ладно.

Когда мы ходили в магазин за продуктами, я могла попросить девочек набрать килограмм яблок и положить в тележку. Сегодня в супермаркетах попадаются маленькие тележки специально для детей. Тогда таких еще не было и мои дети пользовались большими тележками! Им приходилось взвешивать кило яблок, причем выбирая хорошие фрукты (этому я тоже научила). А еще девочки знали, в какую сумму нам надо уложиться. Если мы вдруг превышали бюджет, дочери помогали мне выбрать товар, который шел обратно на полки. Я задалась целью дать девочкам определенную свободу уже в раннем детстве. Например, я позволяла им самостоятельно обставлять свои комнаты (по крайней мере, в некоторой степени). Они сами решали, какой интерьер им хотелось, – в конце концов, им же предстояло жить в этих комнатах, не мне. В те времена были в моде ковры на весь пол. Мы пошли в магазин, где дочери сами выбирали себе ковры. Шестилетняя Сьюзен захотела украсить комнату ворсистым ковром розового цвета. И ей пришлось с ним жить. Сьюзен ковер действительно нравился; это я считала его дурацким. Когда моя старшая дочь купила себе дом, у нее уже был опыт оформления интерьера – и как же я рада, что Сьюзен на этот раз выбрала более нейтральные и универсальные оттенки. Джанет в детстве выбрала ковер василькового цвета. Мне он понравился больше, но важно было другое: девочка украшала именно свою комнату, поэтому только ее выбор имел значение. Энн в шесть лет предпочла лаймово-зеленый ковер.