Кэти Уэйланд - Архитектура сюжета [Как создать запоминающуюся историю] [litres]

Если коротко, повествование начинают с драматического события, относящегося к концу истории, и неожиданно обрывают его описание на самом интересном месте, чтобы затем подкрепить объяснением, как герой оказался в таком положении. При правильном применении данный метод может возбудить то прекрасное ненасытное любопытство, заставляющее читателей перелистнуть страницу, чтобы узнать не только о том, что будет дальше, но с чего все начиналось.

Например, в начале всеми любимого романа Эдны Фербер «Плавучий театр» (Show Boat) содержится многостраничная предыстория, описывающая знакомство и свадьбу родителей главной героини, ее рождение и покупку семьей лодки для плавучего театра. Само по себе ни одно из этих событий не приковывает к себе внимание настолько, чтобы убедить большинство читателей продолжить чтение. Однако Фербер ловко поймала читателей на крючок еще до того , как скормить им предысторию.

Крючком выступает первая сцена: главная героиня, будучи уже взрослой женщиной, в муках рожает своего первенца посреди разлившейся реки. Фербер увлекает читателей описанием места действия и отважной героини и не только заставляет их задаться вопросом, выживет ли она, но и недоумевать, как вообще она оказалась в такой ситуации. В результате читатели попались , как рыба на удочку.

Как и любой неординарный метод, забегание вперед следует применять с осторожностью. Но в благоприятной ситуации оно может послужить крючком лучше, чем предисловие или описание сновидения.

Рано или поздно большинство авторов догадываются, что у начала in medias res есть недостатки. Как читателям в полной мере осознать происходящее, если мы не рассказали им о важных предшествующих событиях, случившихся до того, что описано во вступлении? Если развернутые изложения информации, предисловия, ретроспективы и описания снов для этой цели не годятся, тогда что? Как не запутать читателя объяснениями в первых главах?

Правильным решением будет последовать мастерскому примеру Эрнеста Хемингуэя в классическом рассказе «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера». История о состоятельном слабохарактерном человеке, приехавшем на сафари со своей вероломной женой, начинается в самый разгар событий. В первом предложении нам сообщается, что «была пора завтракать» и герои «сидели… делая вид, будто ничего не случилось» [22] Хемингуэй Э. Избранное. – М.: Просвещение, 1984. . Мы знаем, что до начала истории произошло нечто важное, на этом наши знания заканчиваются. Хемингуэй ловит читателей на крючок, пробудив в них любопытство, и продолжает рассказ. Только через десять страниц (почти четверть рассказа) он останавливается, чтобы сделать важные пояснения – в данном случае о трусости главного героя при встрече с раненым львом.

Если бы Хемингуэй рассказал предысторию сразу, читатели не оценили бы важность этого события. Но, поскольку он сначала не спеша вызвал их любопытство и поднял ставки, читатели не только с удовольствием ознакомились с предысторией, но и с нетерпением ее ожидали.

Предыстория действует наиболее эффективно, если мы ее не рассказываем, а вернее – не показываем. Сила предыстории – в смутном ожидании. Читатели понимают, что она есть, они видят, как она действует на героев, но им не всегда нужно знать все до мельчайших подробностей.

Рассмотрим две экранизации романа «Алый Первоцвет» (The Scarlet Pimpernel). В главной роли в первой из них, снятой в 1934 г., Лесли Говард, во второй (1982 г.) – Энтони Эндрюс. Фильмы очень похожи в своем изложении этой классической истории, но в более длинной версии 1982 г. почти битый час подробно рассказывается об ухаживаниях сэра Персиваля Блейкни за будущей супругой, о его женитьбе и о том, как он узнал, что его жена якобы совершила предательский поступок по отношению к французской аристократической семье. Именно по этой причине первая экранизация гораздо сильнее второй.

Отсюда урок, состоящий из двух частей:

1. Предыстория должна быть значимой . Если она не играет роли в развитии сюжета, нет смысла ее рассказывать.

2. Она должна быть искусно вплетена в повествование, чтобы читатели понимали ее значимость и горели желанием узнать тайны из прошлого ваших героев.

Обеспечиваемая предысторией устойчивость дает повествованию дополнительную глубину и смысл и открывает простор для интерпретации. Если мы введем слишком много пояснений в саму историю или слишком много покажем в подробных ретроспективах (в начале или в последующих главах), мы отнимем у читателей ощущение веса девяти десятых айсберга, скрытых под водой наших историй.