Анатолий Томилин - Проект «Альфа К-2»

— Молчанов, может быть, ты скажешь нам все-таки, собираетесь вы с Вервиным выполнять свое обязательство по макулатуре? Весь класс ждет твоего ответа…

«Вот ведь привязался. Как репей… Класс ждет…» — Виктор еще раз покрутил головой. На последней парте, выпрямившись, сидела Ольга Ивановна. Поджав губы, она смотрела на него строгими темными глазами.

Час спустя, получив «боевое задание», два приятеля отправились его выполнять. По пути запасливый Никола стянул у восьмиклассников здоровенный мешок.

— Складывать будем, — кратко пояснил он другу.

Кто не знает, как происходит сбор макулатуры. С этажа на этаж, из одной парадной в другую. И всюду одно и то же: «Извините, пожалуйста, нет ли у вас ненужной бумаги, старых книг, газет или журналов. Мы поможем вам и все это унесем».

Но не так-то легко набить мешок бумажным хламом в конце учебного года. У всех пионеров кампания по выполнению этой задачи проходит в одно и то же время. Приходится изворачиваться.

Тактика была творением Николы. Войдя во двор очередного дома, он задирал голову и внимательно профессиональным взглядом осматривал этажи. Если окна чистые, приходилось начинать обход подъездов. Но если…

— Витька, смотри. Ремонт!

На третьем этаже два окна основательно заляпаны побелкой.

— Вижу, не слепой. Пошли!..

Дверь открыл высокий парень в джинсах, измазанных штукатуркой. Он не удивился.

— А-а-а, свободные охотники. Десять килограммов макулатуры на алтарь славы родимой школы?

— Восемнадцать, — буркнул Никола. Он был начисто лишен чувства юмора и воспринимал все слишком буквально.

— Что «восемнадцать»? — не понял парень.

Виктор вежливо пояснил:

— Он хочет сказать: восемнадцать килограммов. Ну, на «алтарь».

— Но, но, джентльмены! Жадность украшает, конечно. Но нельзя же все сразу. — И, переходя на деловой тон, парень добавляет: — Нет, восемнадцати не обещаю, но двенадцать — с гарантией.

Глаза Николы сверкнули. Он подтолкнул Виктора локтем. Удача! Вслед за парнем ребята вошли в свежеоклеенную комнату, на полу которой лежала груда сорванных обоев и старых газет в потеках известки и мела. Вся эта груда прикрывала солидную кучу мусора: штукатурки, кирпичного щебня от старой печки и прочего хлама. Парень царственно протянул руку.

— Десять ведер штукатурки во двор, и сокровища старика Кидда — ваши.

Не сговариваясь, мальчишки дружно повернули к выходу.

— Зря, ковбои. Пожалеете. Во-первых, конец года. Мертвый сезон. А во-вторых, обои — высший класс: тяжеленные, с клеем, со штукатуркой. Килограммов пятнадцать верных.

Он прекрасно представлял себе мальчишечью психологию и бил наверняка. Первым сдался Никола. Он молча повернулся и, нагнувшись, стал набивать мусором ведро. За ним возвратился Виктор. Парень деятельно помогал. Угольным совком подбирал штукатурку, насыпал в ведра; балагурил. Потом, похлопав ребят по спинам, проводил до лестницы.

— Счастливо, флибустьеры!

Внизу, на площадке первого этажа, возле самых дверей жилконторы Виктор поскользнулся и едва не вывалил содержимое своего ведра на площадку. Он принялся было собирать рассыпанное и вдруг выпрямился. На двери жилконторы висела табличка. Обыкновенная.

И эта обыкновенная табличка породила великолепную идею.

Жилконтора № 34 часы приема граждан:

Управхоз — 11.00–12.30.

Гл. инженер — 13.30–13.00.

Паспортистка — 9.00–11.00 и 18.00–19.30.

Виктор повернулся. За его спиной, держа обеими руками нагруженное доверху ведро, стоял Никола. За спиной Николы — пустая лестница. Было около четырех часов. Время, когда рабочий люд только начинает поглядывать на циферблаты, а хозяйки полным ходом колдуют у газовых плит, подгоняя обед. Все заняты. Витька подмигнул. Никола понял… Тихо-тихо высыпал свое ведро у порога жилконторы и подождал товарища.

Следующий рейс прошел не менее успешно. Куча росла. Третья пара ведер, четвертая и пятая опорожнены с тем же успехом. Парень в джинсах аккуратно увязал обои в один пакет и спрятал в мешок.

— Прошу, кабальерос. Заработанное всегда лучше поданного из милости. Грядите с миром…

Его глаза смеялись.

— Вообще-то нехорошо. Как ты думаешь, влетит ему? А?

Никола тащил мешок не оглядываясь. Ему были чужды сомнения.

— Ничего, пускай не эксплуатирует маленьких. Тоже, акула капитализма нашлась.