Майлен Константиновский - КОАПП! КОАПП! КОАПП! Репортаж о событиях невероятных. Вып. 7

Кашалот. Спасибо, но я уже овладел этим искусством.

Стрекоза. Вы не видели? Кашалот теперь может стать голубым, розовым, оранжевым, белым!

Рептенция. Четыре цвета — разве это искусство? Это так, первые мазки начинающего... Вот когда я научу вас владеть всей цветовой палитрой так же свободно, как и я... — смотрите!

Все смотрят на Рептенцию, но ничего не происходит — она остается такой же, как и была.

Сова. Где же твоя эта... палитра? Как была ты серой, так и осталась.

Рептенция. Серость страшна внутри, а не снаружи! Этот невзрачный хитиновый панцирь — только оболочка, не более... Буйство красок, радужные переливы — все это у меня внутри!

Мартышка. Вот это мне нравится... Что же, прикажете заглянуть к вам внутрь? Легко сказать!

Рептенция. Да, сквозь обманчивую внешность разглядеть истинную сущность — это не каждому дано.

Человек. Ну, кому как, а ученым это дано: сделав в плотной хитиновой оболочке крошечное окошечко, им удалось заглянуть внутрь Рептенции, и они действительно увидели в микроскоп и буйство красок и радужные переливы.

Все поражены.

Удильщик. Хотелось бы знать, какой в этом смысл, точнее, какая практическая польза?

Стрекоза. Да, да, ведь все равно это красочное зрелище никто не видит!

Человек. Но когда-то его могли видеть все: умение это осталось у рептенций с тех далеких времен...

Рептенция. С тех очень далеких времен, когда мы, вернее, наши предки, тоже считали, что единственное назначение искусства — приносить практическую пользу. В ту пору — это было двести миллионов лет назад — рептенции принадлежали к высшему свету, то есть жили в освещенных местах, и были одеты настолько легкомысленно, что... словом, на них была лишь тонкая прозрачная кожица, и ничего больше! Тысячи поколений сменились, пока наши предшественники поняли, что искусство существует для искусства, что истинный художник должен презирать суетный свет и держаться в тени, что творит он не для толпы — только для себя! С тех пор мы живем в темных, закрытых от солнца местах; мы ушли в себя, самоуглубились, наш внутренний мир закрыт от посторонних взоров — пусть никто не догадывается, что под этой неказистой оболочкой исполняются великолепные цветовые симфонии, сонаты, кантаты...

Стрекоза . Ой, кантата — ее уже пора исполнять!

Удильщик . Давно пора — исполнители, наверное, заждались. (Кричит.) Певцы, летите сюда!

С ветвей слетают и выстраиваются в несколько рядов великовозрастные мальчики-скворцы.

Мартышка . Вы готовы? (Торжественно объявляет.) Выступает заслуженный коллектив КОАППа — хор мальчиков-скворцов! Внимание, мальчики, возьмите верхнее «ля».

Скворцы (басом, вразнобой). Ля-а-а....

Сова. Ничего себе мальчики...

Мартышка. Торжественная кантата: «Слава великому председателю Кашалоту». Исполняется на латинском языке.

Скворцы поют с постными физиономиями, на манер старинных католических песнопений.

Скворцы. Кашалотикус, приветикус! Приветикус, Кашалотикус!..

Сова. Затянули тягомотину — ровно в церкви... А ну-ка, грянем нашенскую!

Мартышка, (с готовностью). Коапповские частушки? Чур, я запеваю! (Поет.)

Удильщик (подхватывает).

Сова.

Гепард.

Все (хором, включая оживившихся скворцов).

Рак. Что-то и мне есть захотелось...

Стрекоза. Вот и прекрасно, Рак, — сейчас будет банкет.