Николай Назаркин - Три майские битвы на золотом поле

Но одним сидением войну не выиграть, нужно наступать самим. Вот голландцы именно сейчас это и делают, наступают. Герцогенбош в осаде. Глухо рокочут пушки, медленно, но неотвратимо стирая с лица земли мощные и хорошо укрепленные форты «Бастиона Вюгт»: «Изабеллу» и «Святого Андрея». Ответный огонь совсем слабый. Голландцы осмелели настолько, что подтащили пушки почти вплотную к стенам. Ежится теплым сентябрьским деньком испанский часовой. Неуютно ему.

Какая-то неправильная это осада! В самом деле. Вокруг Герцогенбоша сплошные болота, сам он стоит на трех реках. Четыре раза уже пытались голландцы взять проклятый город, но как?! Как его возьмешь, если его ни окружить нельзя нормально — в болоте же не воюют! — ни прекратить подвоз пороха, ядер и еды по рекам… Так, постояли на сухом, постреляли друг в друга — да и разошлись до следующей кампании.

А тут… В голову испанского солдата начинают залезать нехорошие мысли. Могут ведь и взять, еретики проклятые!

Пятая осада Герцогенбоша началась совсем не так, как предыдущие.

Был май. Войска Республики под командованием самого штатгальтера капитан-генерала (таков был высший воинский чин Республики) Фредерика-Генриха Оранского, младшего сына Вильгельма Молчаливого и младшего брата Морица Оранского, к самому городу подходить вообще не стали. Войска были не так, чтобы очень уж и велики — всего-то двадцать четыре тысячи пехоты и четыре тысячи кавалерии. В городе только гарнизон девять тысяч насчитывал, а ведь есть еще и ополчение. Да и по рекам всегда могут подмогу подвезти, до испанских гарнизонов в Антверпене и Маастрихте не так уж далеко. На что надеются эти мятежники?!

А республиканские солдаты сняли свои мундиры, вооружились… лопатами и начали копать. Господин губернатор Герцогенбоша сам вышел на стену поглядеть. Копают. Далеко, даже из пушки не достать. Но видно прекрасно.

Копают. И — смотри-ка! — что-то строят.

— Что это они возводят там? — удивился господин губернатор.

— Какие-то башни… — свита тоже в недоумении.

Но какие еще башни?! Осадные? В самом деле, для осадных башен — далеко, да и какие осадные башни в век торжества артиллерии?! Их десять раз на куски разнесут, пока успеют подтащить.

— Разрешите доложить, — рапортует начальник гарнизона, уже успевший с утра пораньше отправить разведку. — Они строят мельницы!

— Что?! — багровеет от гнева губернатор. Он сам был храбрым солдатом и неплохим полководцем, но… но мельницы! Мельницы в качестве осадных орудий! Это уже кажется ему издевательством.

— Проклятые еретики! — кричит господин губернатор Антоний Схец, граф Годенброк. — Они и в аду построят свои чертовы мельницы!

А солдаты Республики дисциплинированно и неустанно копали. И копали. И строили мельницы. Испанским солдатам такое видеть было чудно. Действительно, что же это за армия такая, что — смотри, смотри! — копают с утра до вечера, а еда все равно вечером есть, добывать не надо! И палатки расставлены. И оружие те, что копают, с собой в грязи не таскают, а хранят где-то там. И не боятся ведь, что украдут. А охранение наоборот — всегда при ружьях и опять-таки, всегда на посту. Странная армия, они, небось, и приказы офицеров, даже не своих капитанов, слушают.

Армия принца Фредерика-Генриха была в самом деле необычна. Начало такой армии положил его старший брат, Мориц. Вообще говоря, реформы Морица и продолжение их Фредериком-Генрихом хотя и сделали армию Республики самой боеспособной и страшной силой в мире, так что термины «оранская пехота» и «Армия Принца» вошли в историю, но никаких тайных секретов и новинок они не изобретали. Кроме одного, пожалуй — они свели воедино нужды армии и нужды страны.

Конечно, многим умным людям в самых разных странах старая армейская система не нравилась. Были многочисленные попытки создания регулярных частей, в которых солдат не не нужно было бы в случае внезапной войны отлавливать по полям, лесам и кабакам, а ружей всегда было бы столько, сколько требуется, да и были бы они хотя бы прошлого, а не позапрошлого века производства. Но такие решения, даже принимаемые на самом высоком, королевском уровне, всегда оказывались половинчатыми, незавершенными. Вот д’Артаньяна помните? Он приезжает в Париж и поступает в мушкетерский королевский полк. Элитное, регулярное формирование. А что он делает там в первую очередь (не в смысле ухаживаний за Констанцией, а по службе)? За собственные деньги, в счет будущего жалования, заказывает сшить себе форму! И оружие, кроме положенного, но тяжелого и неудобного мушкета, ему надо покупать себе самому. (Кстати, к нашей истории это уже совсем не относится, но в реальной, а не книжной жизни, именно д’Артаньян, в бытность свою лейтенантом, превратил подчиненную ему первую роту королевских мушкетеров в настоящее регулярное боевое формирование!)