Джулия Бертанья - Водный Мир

И тут во тьме возникает дрожащий огонёк. Он движется наискосок по тёмной воде по направлению к университету. Лис тревожно следит за его приближением. Мерцающий огонёк всё ближе и ближе, и наконец Лис понимает, что это фонарь, стоящий на плоту. Вот он уже у самого подножия университета; теперь виден и хозяин фонаря — это древняя старуха, скрюченная как старое дерево, с круглыми совиными глазами и лицом таким же белым, как цветок лилии.

Подошедший Горбалс указывает Маре на старика, бессильно лежащего в самом тёмном углу палубы. Видно, что тот до предела измучен долгими годами тяжёлого рабского труда.

— Он говорит, что знает тебя, — сообщает Горбалс. — Вы вместе жили на острове.

Старик, глядя на Мару, приветственно поднимает руку. Девочка напряжённо морщится, пытаясь обнаружить хоть что-то знакомое в очертаниях бритой головы и тощего тела. Но в темноте слишком плохо видно. Кто же это может бытъ?!

— Я его не знаю. Мы оставили всех стариков на острове, — тихо бормочет Мара. — Я знаю, это ужасно, — поспешно добавляет она, поймав потрясённый взгляд Горбалса, — и я была против. Но теперь я понимаю, что они чувствовали и рассуждали так же, как Кэндлриггс; они не могли покинуть место, в котором прожили всю свою жизнь…

Старик тем временем поднимается и медленно, с трудом переставляя ноги, идёт к ней. И только когда он ступает в круг света, отбрасываемого фонарём, и становятся видны его глаза голубые, как небо в летнюю ночь на Винге, — Мара наконец-то понимает, кто это:

— Роуэн!

Она кидается к нему, напуганная, потрясённая тем, как он изменился.

— Ох, Роуэн, я уже думала, ты умер!

— Почти, но не совсем. — Слабая улыбка искажает худое грязное лицо. Он хватает Мару за руку. — Мара, это правда? Люди говорят, что всё это сделала ты; ты нас спасла.

Он удивленно качает головой.

— Не я одна, — с горечью отвечает Мара. — Мне помогал один человек. Но ему пришлось остаться.

И она начинает плакать — так, как не плакала ещё никогда в жизни.

Роуэн прижимает её к себе, весь дрожа от волнения и слабости. Он обнимает её до тех пор, пока Мара не успокаивается и не поднимает голову.

— А твои родители? — спрашивает она шёпотом. — А Рут и Квинн, и все остальные?

— После смерти Гейл, — он глубоко вздыхает, с трудом подбирая слова, — родители совсем потеряли надежду. А потом началась эпидемия; на этот раз из-за гнилой воды. У них совсем не было сил бороться… После их смерти мне стало всё равно, что со мной будет. Меня отобрали и отправили работать на строительстве моста. Но до этого я успел повидать Рут, Квинна и ещё нескольких человек. Они были очень добры к нам, пытались помогать, когда мы заболели, и очень горевали, когда мама с папой умерли. Я не знаю, что с ними сталось. Как раз перед тем, как меня забрали, у Рут родился ребёнок. Надеюсь, они выжили.

— Может быть, они спаслись, может, они на каком-нибудь другом корабле, — бормочет Мара, отчаянно надеясь, что это действительно так.

— Может быть, — грустно отвечает Роуэн и поспешно меняет тему. — Не могу поверить, что я здесь. Мара, а что было с тобой? Куда ты пропала? Как тебе всё это удалось?

— Роуэн, если я тебе расскажу, ты мне ни за что не поверишь. Это всё похоже на одну из тех легенд, которые ты мне читал на острове. Я тебе всё-всё расскажу, но только попозже: когда ты поешь и отдохнёшь, потому что это очень длинная и необычная история. Я расскажу её всем, чтобы потом, когда мы найдем землю, люди помнили и знали, как они обрели свободу. И, может быть, эта история даст им сил и мужества для того, чтобы жить дальше, — говорит Мара, вспоминая, как помогли ей истории бабушки Мэри, и Тэнью, и Кэндлриггс.

Потом она вспоминает про Лиса, и глаза её снова наполняются слезами, но Мара смахивает их и слабо улыбается друзьям.

— Ну вот, древогнёзды, — восклицает она. — Вы впервые во внешнем мире. Как он вам, нравится?

— Я так счастлив, что сам пока не понимаю, — признаётся Горбалс. — Пока что я просто здесь . И мне не верится, что всё это происходит на самом деле. Это конец истории древогнёздов и начало какой-то другой истории.

Он делает шаг вперёд, чтобы опереться о борт и взглянуть на мир, — и спотыкается о якорь.

Не выдержав, Мара весело смеётся. Есть вещи, которые не меняются. Весь мир может перевернуться вверх тормашками, но Горбалс по-прежнему будет путаться в собственных ногах.

— Смотрите! — восклицает Бруми-ло. — Мара, смотри! Это же рыба с кольцом!