Астрид Линдгрен - Линдгрен А. Собрание сочинений - В 6 т. Т. 2 - Суперсыщик Калле Блумквист [ Суперсыщик Калле Блумквист; Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью; Калле Блумквист и Расмус; Расмус, Понтус и Глупыш]

Альфредо сказал с философским видом:

— Подумать только, какой шудной может быть жизнь! Одни идут на праздник, а другие под арест!

— Да, само собой, — сказал Расмус. — Но ведь это немного зависит и от того, как себя поведешь.

Альфредо заискивающе улыбнулся его отцу.

— Этот Расмюс — красивый и умный ребенок! Хотя и непришесанный, — добавил он, бросив взгляд на взъерошенную шевелюру мальчика. — Если пойдешь на праздник, тебе придется немного пришесаться, так мне кажется.

Воскресное утро… Какое чудесное изобретение! А это воскресное утро — самое лучшее из всех. Рядом с ним снова был Глупыш, так уверенно прижавшийся мордочкой к его руке, словно никогда не был в плену у разбойников. Расмус согнул ладонь над его темной головкой и пробормотал:

— Глупыш, я так тебя люблю, так люб…

Глупыш вздрогнул и тотчас проснулся. Он оживленно взглянул на хозяина.

— Э, нет, и не пытайся, — сказал Расмус. — Ты уже был на улице… в пять часов утра, будь добр, вспомни это!

Он посмотрел на часы. Двенадцать! Елки-палки! Ведь уже не воскресное утро, а ясный полдень, и скоро пора отправляться на весенний праздник.

Из кухни доносился слабый аромат жареной ветчины, а он валялся тут, разглагольствуя с самим собой — что лучше: остаться в кровати рядом с Глупышом или же встать и пойти завтракать. И тут он услышал, как кто-то приоткрыл дверь.

— Да, он уже проснулся, — сказала мама.

И они вошли к нему все вместе, мама, и папа, и Крапинка, и мама несла ему на подносе завтрак. Он внезапно забеспокоился.

— Я ведь не болен, — сказал он.

Мама была настоящим чудом, она обнаруживала, что у тебя температура, задолго до того, как ты сам это замечал, и тогда загоняла в постель, хочешь ты этого или нет. Но иногда в определенные дни, когда у тебя была, например, пустяковая письменная работа по географии и тому подобные контрольные, и ты, лежа в кровати, придумывал, будто у тебя температура, да и в самом деле уже чувствовал, какой ты весь теплый и больной, она говорила лишь:

— Без глупостей! А ну, встать и бегом!

Однако сейчас она поставила перед ним на кровать поднос и даже не сказала, что Глупыш должен спать в своей корзинке, она только смеялась.

— Нет, ты не болен, но папа говорит, что ты все-таки заслужил омлет с ветчиной.

Отец махал свежим номером «Вестанвикской газеты», которую держал в руках.

— Да, Расмус, почитай газету, ты увидишь.

— Напечатано объявление? — живо спросил Расмус.

Папа кивнул.

— Да, это само собой, но…

Крапинка кинулась на Глупыша. Она стащила его к себе на пол и бурно ласкала.

— Маленький, любименький Глупыш, подумать только, ты вернулся домой… А ты знаешь, что тебя просили позвонить по телефону: «Вестанвик, 182»?.. Сделай это, пожалуйста, чтобы мы знали, как ты себя ведешь!

Расмус не мешал ей развлекаться: конечно, это его песик, но Крапинка спала, когда он утром вернулся с Глупышом домой, а сейчас — пускай немного поразвлекается. Одна только мама не спала тогда и стала сразу такой счастливой при виде Глупыша, что заплакала. И еще она чуточку поплакала из-за того, что Расмуса не было дома и что он гонялся за похитителями серебра.

Но сейчас она не плакала, а принесла ему омлет с ветчиной и свежую французскую булочку, чудесно! Расмус с большим аппетитом накинулся на еду. Папа, стоя возле него, раскрыл газету.

— Послушай только! — сказал он.

— Да я знаю объявление наизусть, — сказал Расмус, его рот был набит ветчиной: — «Убежал Глупыш, маленькая жесткошерстная такса…»

— Дурачок, — сказал папа. — «Последние известия, — прочитал он. — Похитители серебра схвачены. Фантастический вклад Объединенного акционерного общества „Металлолом“».

Расмус вытаращил глаза.

— Это о нас написано в газете?.. Им что — больше и писать не о чем?

Отец с упреком посмотрел на него:

— И ты так говоришь о «Разбойничьей истории века»? Так называет эту историю газета, а вовсе не я.

— И газета запоздала на пять часов, только чтобы дать этот материал, — сказала мама.

Крапинка оценивающе посмотрела на брата:

— Да, ты — настоящий герой, даже если сам об этом и не знаешь, и Понтус — тоже.

— Ш-ш-ш, — прошипел Расмус.

Он радовался, что кроме Понтуса и его самого никто не знает, как они стали героями, даже СП и папа ничего не знают о «Корпусе Спасения Жертв Любви» и думают, что они влезли к фон Ренкенам как раз для того, чтобы узнать, чем занимаются там Эрнст и Альфредо. Подумать только, если бы в газете было написано про «Каталог дешевой распродажи» — вряд ли бы Крапинка так радовалась.