Джеймс Гёрни - Динотопия

Наш курс пролегал в неисследованных водах, когда внезапно на нас обрушился тайфун. Он оборвал нижний парус вместе с реей, оснасткой и прочим, причём нижняя часть рея так сильно ударила меня в плечо, что я почти потерял сознание. Несмотря на это, я помню, как Билл высвободил меня из-под обломков и оттащил в безопасное место до того, как вспененная волна смыла нас в море, вздувавшееся гигантскими валами. Я часто вспоминаю свои ощущения, когда меня поднял на поверхность дельфин, несомненно, один из тех, что следовали за нашим кораблём с тех пор, как мы покинули Гонконг.

Из последних сил мы держались за плавники дельфинов, которые уносили нас на более спокойное зелёное море. Они доставили нас до пенных волн полосы прибоя, а вскоре мы уже и сами были способны добрести до берега. До желанного берега, где нас и разбудило яркое солнце.

К утру состояние моего плеча улучшилось настолько, что я мог двигать рукой, хотя и с трудом, и выяснилось, что Билл совершенно цел. Мы отправились вдоль побережья в поисках каких-либо останков нашего корабля или наших друзей, но, к сожалению, безрезультатно. Но, к нашей радости, мы обнаружили источник питьевой воды и смогли утолить жгучую жажду. Дельфины при этом сопровождали нас в море на расстоянии в несколько десятков метров, выпрыгивали из воды и щебетали, всеми способами стараясь привлечь наше внимание. На всякий случай я им помахал рукой, а Билл закричал им, надеясь, что таким способом мы в достаточной мере выразим им признательность за наше спасение.

Вдруг Билл положил мне руку на плечо и зашептал: «Папа, послушай!» Издалека, из глубины джунглей раздались какие-то тихие и протяжные трубные звуки — или, точнее, низкий рёв — и снова тишина. Мы замерли на месте в ожидании, но звуки не повторялись. В конце концов, вынужденные необходимостью укрыться от палящего солнца, мы двинулись вперёд и углубились в джунгли. Как два Робинзона мы начали оборудовать лагерь. Очистили площадку от низких древовидных папоротников и стали осматриваться, надеясь найти какие-либо фрукты или животных, которые послужили бы нам пищей. Это было задание, к выполнению которого Билл приступил с большим воодушевлением.

Я как раз готовился произнести для своего сына ободряющую речь, когда вдруг появилось удивительное создание — величиной с поросёнка и чем-то напоминающее игуану. Оно обошло нас кругом, стрекоча, как попугайчик, своим подобием клюва, и протянуло ногу по направлению к Биллу, как бы прося еду. Я схватил тяжёлый камень и ждал, когда животное приблизится. Затем я метнул своё оружие и угодил ему в ногу. Животное громко жалостливо заверещало, и моментально снова послышался рёв, как бы в ответ, но на этот раз гораздо ближе.

А через несколько секунд из джунглей появилась орда существ настолько удивительных, что я застыл, как громом поражённый и никак не мог поверить своим глазам. Но не Билл. Он схватил меня и стал тянуть к воде. Однако было уже поздно. Животные окружили нас с быстротой, удивительной при их размерах, при этом направив в нашу сторону своё оружие, представленное рогами и хвостами, утолщёнными на конце, подобно булавам. Их рёв и рычание нас оглушили. Я понял, что нам угрожают (я и сейчас не решаюсь это написать) живые пресмыкающиеся, известные, как «динозавры».

Я поспешно заслонил собой Билла и думал, как найти выход из этой ситуации, когда к моему великому изумлению за самым большим из динозавров появилась молодая девушка и стала его успокаивать ласковыми звуками и движениями. Потом она подошла к раненному «поросёнко-попугаю» и перевязала его своим белым платком. Я был поражён — и немного раздосадован. Я обернулся, чтобы успокоить Билла, который глядел на девушку широко распахнутыми глазами.

Она обратилась к нам с укоризненной интонацией на языке, в котором, как мне показалось, я слышал время от времени знакомые слова. Я тоже предпринял несколько попыток общения, обращаясь к ней на французском, немецком и английском языках, но безрезультатно. Она лишь изредка кивала головой, будто улавливая смысл некоторых моих слов. Главное её внимание было обращено на раненое животное, которое, как мне показалось, преувеличивало серьёзность своего ранения. Между тем, я с опаской наблюдал за бóльшими животными, которые беспрерывно вокруг нас двигались и ревели. Я приказал Биллу, чтобы он, насколько это возможно, пока не двигался.

Наконец, «поросёнко-попугай», который всё это время за нами наблюдал, произнёс нечто, прозвучавшее, как «Анк-Аянк-Лиш, Янк-Анк-Ки!» За этим последовал быстрый обмен ревущими и рычащими звуками, потряхиваньем головами и топаньем ногами, после чего «поросёнко-попугай» был взгромождён на спину другого динозавра побольше, и весь этот коллектив в составе судей, присяжных, адвоката и секретаря суда оставил нас в одиночестве с судебным исполнителем с булавовидным хвостом и девушкой, которая махнула нам, показывая, чтобы мы шли за ней.