Йен Макдональд - Эвернесс

Она помнила возбуждение и радостную дрожь, которая их охватила. Неужели это возможно? Они решили, что сделают этот шаг вместе, взявшись за руки. Но кто останется у пульта управления?

«Иди ты», — предложила она.

«Нет, ты, это твоя идея», — не согласился он.

Тогда они решили бросить монетку, довериться судьбе. В круг света шагнул он.

Часы остановились в двадцать три минуты двенадцатого.

— Лэнгдон?

Он был тут. Лицо, погребенное под складками бесконечной синевы, словно лицо пловца в воде или лицо ребенка, укутанного в теплое одеяло холодной ночью. Ночью, холоднее всех ночей на свете, пойманный в сеть между мирами. Она могла бы коснуться его лица, но никогда этого не делала. Перешагни порог — и тебя затянет в омут Трещины, разбросает между мирами Паноплии. И тебе не видать даже этого слабого утешения, раз в несколько недель, ровно в двадцать три минуты двенадцатого, когда Лэнгдон Хейн шагнул внутрь портала и смешался с Плеромой, квантовой реальностью, что составляет фундаментальную основу мультиверсума. Нигде и везде.

Шарлотта Вильерс провела ладонью над его лицом.

— Любовь моя, — промолвила она.

Он улыбнулся. Он не слышал ее, но мог читать по губам и глазам. Его губы сложились в слова: «Я люблю тебя». Потом синий свет вихрем завертелся, подхватил его и унес в случайную параллельную вселенную, призрак, бормочущий в стенах мира.

— Я верну тебя, любовь моя, — прошептала Шарлотта Вильерс.

Теперь она понимала, в чем заключалась ошибка, и знала, как ее исправить. Предположения ее отца были неверны в своей основе. Миры взаимодействуют не при помощи грубой внешней силы, а посредством тонкой настройки энергии, как музыкальные инструменты в оркестре настраиваются, чтобы звучать в тон. Первый портал пробил дыру в Плероме, но, как оказалось, Плеромой, самой тканью реальности, можно управлять. Все подвластно математике. Инфундибулум — инструмент настройки мультиверсума. Эверетт Сингх и его отец не сознавали последствий своего изобретения: прыжки между мирами возможны лишь потому, что Инфундибулум получил доступ к Плероме. Этот инструмент мог освободить из Плеромы Лэнгдона Хейна, и он же был способен управлять ею.

Порыв ветра потушил свечи, портал вспыхнул и закрылся. Свет моргнул. Перезагружаясь, загудел компутатор.

Часы показывали двадцать пять минут двенадцатого.

Шарлотта Вильерс набросила тяжелый бархат на рамку.

Ее ждали дела. Пленитуде грозит катастрофа, и этим нужно воспользоваться. Сейчас Орден могущественен и сплочен. Никогда еще их шансы на захват власти не были так высоки. Ибрим Ходж Керрим слишком много знает. Его следует отстранить от дел. Отныне Эверетт Сингх — враг номер один во всех Десяти известных мирах. Работы невпроворот, и быстрота — залог успеха.

Этой же ночью она вернется на Землю-З. После того как выпьет чаю, который заварил для нее Бейнс. В следующий раз она привезет ему новый рецепт горячего шоколада. Кухня Земли-7 — это нечто особенное.

— Я верну тебя, — сказала Шарлотта Вильерс, обращаясь к прямоугольнику тяжелого бархата. — Я обещаю.

Бесшумное электротакси высадило ее у входа в Хакни — высокой кирпичной стены трущоб Бетнал-грин. Водитель ни за что не соглашался ехать дальше.

— Да и вы смотрите в оба, дамочка. Сборище чертовых пиратов, вот кто эти аэриш.

— Non piratas, sed pilotous, — сказала Шарлотта Вильерс на чудовищной смеси классических языков — шутка, настолько выше понимания простого таксиста, насколько возвышались над ней покрытые копотью своды древней постройки: этаж на этаж, глыба на глыбу. Говорили, что новые ярусы целыми блоками возводились внутри старых, трущоба на трущобе.

— Что вы сказали?

Не пираты, а пилоты. Так шутка звучала смешнее, хотя все равно слабовато. Мертвые языки не слишком подходят для каламбуров.

— Спасибо, я учту.

Над головой прогрохотал поезд — сводчатые помещения усиливали звуки. Искры посыпались сверху.

В своем мире Шарлотте Вильерс не доводилось бывать в Великом порту Хакни. Импровизированный рынок раскинулся в арке ворот. Здесь торговали одеждой по местной моде, безделушками, горячей едой, пивом с пряностями, крадеными вещами и контрабандой из Америк и Высокой Бразилии. Янтарь в руках торговца привлекал взгляд. Возгласы на местном арго, уханье современных ритмов. Зрелище завораживало. Лабиринт палаток и прилавков незаметно переходил в территорию порта. Шарлотта Вильерс осознала, что находится в порту, только когда кирпичные своды над головой сменились пришвартованными дирижаблями, а солнечный луч, проникший между двумя массивными корпусами, упал ей на лицо.