Аркадий Яшмин - Квантонавты. Пятый факультет

Лена еле заметно пожала плечами, но ничего не сказала.

И они двинулись дальше.

Впереди по-прежнему шел Пилигрим, и Пашка теперь уже осознанно следил за ним. Инструктор зачем-то время от времени сверял направление по компасу, и, похоже, кроме Пашки, этого никто не замечал. Кандидатам в «снежные барсы» вообще было не до отвлеченных наблюдений, потому что идти было трудно.

Шедшая впереди Света сбавила шаг и дождалась, когда Пашка с ней поравняется.

– Как ты думаешь, – спросила она, – это нормально, что они тащат нас по совершенно дикой чаще?

Пашка открыл уже было рот, чтобы дать язвительный ответ: «С каких это пор сосновый лес считается дикой чащей?» – и осекся.

Пилигрим и в самом деле отчего-то вел их явно нехоженым маршрутом.

И потом… Пашка только сейчас это почувствовал – сосняк хоть и был довольно чистый, без бурелома, но при этом выглядел странно. Как на картинке из учебника географии в разделе геологической истории. Словно в нем никогда не бывали люди.

– Нет, Светлана, – сказал он отчего-то шепотом, – это ненормально.

Группа вышла в небольшой распадок [4] Распáдок – элемент рельефа местности, низменность у подножия соседних сопок или пологих гор. , и здесь все повторилось: Пилигрим скомандовал привал, мальки со стонами попадали на землю, а старшеклассники снова начали негромкую беседу, но на этот раз Лена достала кроме планшета настоящую бумажную карту.

Паша со Светкой специально расположились подле инструкторов и с видом отвлеченным во все уши слушали, о чем они вполголоса говорят.

– Вот, смотри, – говорила Лена, даже не пытаясь скрыть свою озабоченность. – Распадок здесь. Вот координаты.

– Лена, – отвечал Пилигрим так, будто он страдал от зубной боли. – Я не отрицаю, что это распадок. Я говорю, что я не узнаю его. Мы уже час прем по местам, которые я знаю как свои пять пальцев… А я их не узнаю.

– Не узнаёшь… – повторила Лена хмуро. – Петя, надо возвращаться.

– И что мы скажем в школе?

– Я не знаю, – тихо ответила Лена и зачем-то огляделась.

Света наклонилась к Пашке:

– Паш, о чем это они, а?

Пашка посмотрел на Светку. У той были круглые глаза.

Пашка сделал суровое лицо.

– Все будет нормально. До города три шага. Не заблудимся.

И тут он увидел, как Пилигрим решительно махнул рукой:

– Подъем! Мы возвращаемся.

Никто из них не заметил человека, неподвижно стоящего среди деревьев и внимательно наблюдающего за ними.

– Как он сюда попал?

Казимиру Яковлевичу никто не ответил. Директор оглядел своих коллег: первого завуча и молодого учителя – и обратился уже непосредственно к Коле:

– Как ты сюда попал?

Полторы секунды Коля смотрел на широкую залысину и седеющие волосы Казимира Яковлевича, собираясь обстоятельно ответить, что попал сюда сначала самолетом, затем двумя автобусами с пересадкой, а после немного пешком, но передумал в последний момент – почувствовал, что в этом кабинете всем как-то не до шуток.

– Я призер олимпиады, – ответил Коля сдержанно.

Завуч подняла голову, молодой остался неподвижным; он, кажется, даже глаза прикрыл.

– Олимпиады, значит, – пожевав губами, повторил директор школы. – Призер.

– Районной, – добавил Коля тоном ниже. – И отличник.

– Какое место-то хоть на районной олимпиаде? – устало спросила Татьяна Алексеевна, первый завуч. Она терла виски кончиками указательных пальцев.

– Третье, – ответил Коля.

– Вы лучше спросите у него, по какому предмету олимпиада, – неожиданно подал голос молодой. Говорил он, в противоположность своему квелому виду, вполне бодро и ясно.

Завуч и директор некоторое время смотрели на Колю вопросительно. Мальчик молчал: его никто не спрашивал, а значит, не надо было отвечать. Молодой, глядя на него, прищурился.

Затем Татьяна Алексеевна нетерпеливо произнесла:

– Ну? По физике? По математике? Биологии?

– По эстетике, – сказал Коля. – Я кленовый лист нарисовал в объеме.

Завуч закашлялась, затрясла ладонью перед лицом.

– Вот как это, а? – с некоторой тоской спросил куда-то в пространство директор и оглядел присутствующих. – Как это понимать? – И после короткой паузы: – И как не вовремя-то…

Все, включая Колю, молчали, только первый завуч все никак не могла справиться с кашлем.