Анна Дунская - Купол

*Бруно(Bruno) – темное лицо

– Это Джули – Итальянка, – Бруно кивнул в сторону девочки, сидящей на кровати, – Она знает английский не так хорошо, как ты, так что разъясняйся четко и медленно. Вы живете в этой комнате вдвоем. Необходимые вещи лежат в шкафу. Если тебе придет какое-либо задание, ты об этом узнаешь. Расписание твоих ежедневых занятий, которые ты будешь получать один раз в две недели будет лежать в ящике, который весит на вашей двери. И учти, я буду присматривать за тобой, слишком уж ты самоуверенная, не нравятся мне такие.

Бруно вышел и закрыл за собой дверь. Моника плюхнулась на свою кровать и осмотрела комнату. Две кровати с прикроватными тумбочками, два напольных светильника, кресло с маленьким столиком, шкаф, настенные часы. Нет ни одного окна. В общем, ничего лишнего и оригинального. Ванная комната одна на несколько человек.

– Ты Джули, верно? Меня зовут Моника.

Джули улыбнулась, но ничего не сказала.

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Здорово, а мне…

– Восемнадцать, знаю. Я нашла досье на тебя вчера вечером в ящике на двери.

– Досье?

– Как тебя зовут, сколько тебе лет, из какого ты города и где училась.

– Ничего себе, значит, они не один день занимались мной, – Моника провела рукой по столику. Ни одной пылинки. – Долго ты тут?

– Пять с половиной месяцев.

– И как тебе здесь?

Джули опустила голову и начала тихо плакать.

– Ой, прости, глупый вопрос, я не хотела тебя задеть, я понимаю, что тут очень непросто. Вся это идея с новым миром, мне ужасно не нравится.

– Моника, я так скучаю по своим родным, по своему дому. Особенно по своей маленькой сестренке. Я не знаю, как дальше здесь жить. А все эти надзиратели страшноваты.

– Понимаю, и я очень скучаю по дому.

– У тебя тоже есть брат или сестра?

– Нет, по правде говоря, у меня и родителей то нет. Мама умерла, когда мне было почти пять, а папа ушел от меня год назад. Но каждый день, что не было со мной мамы, каждый день я скучала с новой силой. Иногда у меня уже не оставалось слез в организме. С годами я все хуже помнила ее лицо, но все больше любила. Я никогда не забуду запах ее духов и вкусных блинчиков по утрам. И поцелуй в лоб, – Моника указала пальцем на свой лоб, – сюда, перед сном. Через пару лет после смерти мамы, папа совсем сошел с ума, он говорил, что я не его дочь, что меня подкинули, что я для него обуза и проще было бы без меня. Тогда я запиралась в своей комнате и разговаривала с мамой. Просила ее вернуться и больше никогда не оставлять меня одну. Я никогда ей не жаловалась и не рассказывала, что мне плохо живется, думала, что она там будет переживать за меня. Только говорила, как сильно по ней скучаю и как люблю.

– Мне очень жаль! Как она умерла?

Джули поняла, что Моника так давно никому не высказывалась и как ей хочется это сделать. Как ей хочется дать себе слабину и поплакать у кого-нибудь на плече, потому что она так давно держала все в себе, запрещая распускать нюни. В тот вечер Моника, сама не зная того, навсегда обрела друга, которому захотела довериться с первой минуты.

– Ее убили, а полиция записала это как самоубийство. Но в тот день я видела человека, выходящего из комнаты, где все это произошло. Я услышала громкие крики и забилась в угол. Потом, когда они прекратились, из комнаты вышел какой-то силуэт, похож на человеческий, но его кожа была темная, а на голове какие-то завитые рога, как у горного барана. Было темно и, видимо, он не заметил маленькую девочку, забившеюся в угол. Я просидела не подвижно и еле дыша почти два часа, пока папа не пришел с работы. Папа говорил, что маму убил демон.

– Демон?

– Да, я слышала это от него неоднократно. Меня иногда посещала мысль о мести, но это ужасно, да и что я могу сделать. Ладно, – Моника вытерла слезы, – Ты говорила про надзирателей, кто они такие?

– Фрэнк, Флора, Бруно, *Фиа и Снэйк. Они следят за порядком. Ездят с нами на задания, но скорее всего они здесь просто для устрашения. Но я слышала, что всего их шесть, но видела только пятерых. Говорят, шестого зовут *Адонис и он у них главный, что-то вроде предводителя или командира. Они почти всегда молчат и предпринимают какие-либо действия в крайних случаях. Кого-то отругать или направить в нужное русло, хотя знаешь, один их вид уже жутко устрашает, так что и говорить им ничего не надо.

– А что они могут предпринять?

– Допустим, помочь на задании или был тут случай, когда Фрэнк спас одного мальчика, который хотел спрыгнуть со второго этажа, а, знаешь ли, восемь метров это уже большая высота.