Аскольд Якубовский - Купол Галактики (сборник)

…Ракета возвращалась на Землю. Она была росчерк молнии, моргнувшая в ночи зарница.

Борис оглянулся — ближе всего к нему был тот утренний старик. Он бежал, выбрасывая вперед длинные голые ноги. Борода его, разделившись, легла на плечи и моталась, как два флажка.

Другие старики что-то кричали Борису. Но услышать их он не мог — в висках его гремело. Оглянулся: из толпы вырвался еще один, лысый и бритый. Бойкий! На бегу он даже подскакивал в уровень своего роста.

Догонят!

Борис припустил. Он пробежал луг, кинулся на холм. Эх, сбить бы со следа! Бежать в лес? Там можно и отлежаться в зарослях. А когда стемнеет, улизнуть на космодром.

— Догоним! — вопили старики.

— Черта лысого… — пробормотал Борис и скинул пиджак. — Черта лысого! Догони-ка попробуй. — Развязал и бросил галстук.

И к нему пришло ощущение сна. Не явь это, нет.

Снятся ему старики, снятся!.. Сам он в ракете вместе с Александром и Бенгом.

— Гм, световая скорость… Тогда… Тогда, мальчики…

Александр замолчал соображая. На лбу взбухли складки. Он бессознательно разравнивал их, гладил тыльной стороной ладони.

Расчет можно было сунуть машине, но Александр любил считать в уме. В приступе самокритики он говаривал, что у него это как невырезанный аппендикс, от предков.

— Так, так… Гм, да… Маршрут на пятьсот земных лет. А в ракете другой счет времени, мы даже не постареем.

— Пятьсот земных лет! — поразился Борис. — Ничего себе кусочек. Знаешь, куда они ушагают? Э-эх… хе… — Он нервно хохотнул и нацепил маску, приложил ее к лицу и завел резинку на затылок, под волосы. Отпустил и сморщился — резинка крутнулась и выщипнула волосок. — А что будет на Земле? — спросил он. Сквозь маску получилось так: «Бо… бу… зее…»

Александр не отвечал. Молчит? На здоровье. Ему работать, а он вот заляжет спать.

Борис нащупал шершавую резиновую грушу и нажал ее. Запахло майским садом — сонный газ! Теперь у него своя жизнь, мир только своих ощущений: Борис видел сад, густые сирени и на них густые цветы. И отец садовыми ножницами срезал гроздья. Он же стоит рядом и берет их одну за другой. И слышит: по ту сторону резиновой маски разгорался предавний спор, бесконечный, как гиперболическая траектория.

Александр наседал на Бенга торопливыми словами. Бенг резал его доводы коротко и сухо:

— Ну и что, машины… ну и что, продукты…

Его бесконечные «ну и что» стучали по ушам и голове.

— Не шпиляй меня, — говорил Александр. — Конечно, будут огромнейшие города с кипением интеллекта в них. Согласен, дикая природа отжила свое, кончилась, будут парки и зверинцы. Человеческий мозг…

Благоухал сонный газ… «Только не спорить, не спорить, — убеждал себя Борис. — Нет, не выдержу».

Он заорал, оттянув маску:

— К черту будущее, если для этого надо убивать зверей!

Отпустил ее, торопливо работал грушей. И сон наконец пришел.

— М-м-м, — потянулся Борис. — М-м-м… Пятьсот лет… будущее… световая скорость… Зверье… М-м-м. Спать, спать…

Он попытался открыть глаза, но веки были словно липкие вареники. Розовые к тому же — смешно…

А по розовому бежали серебристые запятые. Как птицы.

— Земля… птички-невелички, — бормотал он. Язык коснел.

Среди зеленых трав каталась, будто мяч, голова Александра. Борис поднял ее, взял за толстые щеки. Баюкал.

— Черт этакий… — бормотал он ласково.

Но зеленое исчезло, а Александр остался, целый, невредимый. Он сидел верхом на баллоне кислорода и говорил:

— Световая скорость. Пятьсот лет. Посмотри на счетчик… — И ткнул пальцем.

Борис повернул голову — смотреть. Стрелка сдвинулась легко, словно на шарнире, уходила за черту. Кто там врал, что световая недостижима?

Зеленая стрелка дрожит хвостиком. Острый, он подбирается, то и дело пугливо отскакивая, к последней цифре шкалы — 300 тысяч километров в секунду…

Вот это скорость!

Бенг у штурвала. Борис видел его тяжелый черный затылок. Александр, запустив руку до плеч в аквариум, вылавливает улиток. Ясно — решил стряпать рагу.

Борис снова покосился на циферблат и пробормотал недоуменно:

— Мы и Земля. И в другом времени… Как это совместить?