Вячеслав Рюхко - Тайны планеты баранозавров

– Ага! А трава зелёная и небо синее! – прокривлялся Бебеслав. – Что ты нам сказки рассказываешь! Серьёзно, как ты от него сбежала?

– Да я же говорю, хрюкомякус совсем не страшный. Он ниже меня ростом, у него нет рогов, глаза совсем не горят.

– Это, наверное, был не хрюкомякус, – влез в разговор Беня, – а мышиншила! Или бобрсук-земленюх! Ты просто перепутала!

– Да какой ещё земленюх! Он сам сказал, что он – хрюкомякус!

– Ну тогда это точно не он! – уверенно заявил Бебеслав. – Хрюкомякусы тупые гадкие монстры. Они не разговаривают, а лишь ревут, рычат и жрут баранозавров.

Лисана только рукой махнула. Хрюмур был прав, страх, действительно, рождает чудовищ в воображении баранозавров.

– Поехали за домом. Скоро стемнеет.

Солнце клонилось к закату, сумеречные стрекотуны трещали вечерние песни, подлуннихи раскрыли светящиеся широкие лепестки. Когда Лисана верхом на червящере выскочила из лесу, перед ней открылся ошеломляющий вид – по бескрайним лиловым лавандышевым полям, медленно перебирая бесчисленными лапами, двигались огромные, просто гигантские животные. Они издавали низкие протяжные звуки, словно киты.

– Кто это? – тихо спросила Лисана, зачарованно уставившись на гигантов.

– Это улиткодонты. Бе-е-е-е! Пойдём выбирать дом! – радостно закричала Бебелла и первая поскакала к лавандышевым полям.

Их встретил немолодой бородатый баранозавр с пятнистой шерстью, короткими, но очень толстыми рогами и широким крепким лбом.

– Бе, друзья! Пришли за новым домом?

– Бе, Беколай! – затараторила Бебелла. – Мы думали, что на деревню напали Хрюкомякусы, а это папа не совладал с рычалкой, и теперь у нас одни обломки! Мы с Лисаной, которая шмякнулась рядом с Кривыми рогами на Птеранодоне, прискакали за новым домом. Кого ты нам посоветуешь?

– Это ты Бесана? – Беколай внимательно разглядывал незнакомое ему существо.

– Я не Бесана, я – Лисана. Очень приятно познакомиться.

– Мне тоже. Вы пришли очень вовремя. Несколько улиткодонтов выросло и готово уводниться. Берёнка, Берька, Бебебек, Белорожка… Выбирайте!

Беколай показывал улиткодонтов и рассказывал о каждом из них! Баранозаврята никак не могли договориться, какой дом выбрать – Бебебека или Берёнку, и попросили совета у Лисаны.

– Мне нравится вот этот, с полосатой раковиной и белыми пятнышками.

– Белорожка? – переспросил Беколай. – Интересный выбор. Обычно баранозавры предпочитают одноцветные, неброские раковины.

– Видимо, дело в том, что Лисана – необычный баранозавр, – встрял в разговор Бебеслав.

– А, действительно, давайте возьмём Белорожку! Будет у нас особенный дом! – глаза Бени загорелись, и он заплясал на месте.

– Нас же засмеют! – засомневался Бебеслав.

Все посмотрели на Бебеллу. Решающее слово оставалось за ней.

– Мне тоже Белорожка сразу понравилась. Но я боялась признаться, – Бебелла склонила голову и застенчиво улыбнулась.

Бебеслав поскакал мыться в ручье, чтобы червящер, наконец, отстал от него, а остальные баранозавры с Лисаной отправились знакомиться с Белорожкой. Улиткодонтиха остановилась и внимательно уставилась тремя парами больших голубых глаз на гостей. Беколай подошёл к ней первый и ласково похлопал её по боку.

– Ну подходите, знакомьтесь, не бойтесь.

Бебелла нерешительно сделала два коротких шага к Белорожке, но Беня уже обогнал её и ловко запрыгнул на ближайшую лапу.

– Бебебей! Все за мной!

Бебелла наморщила лоб, видимо, хотела отругать братика, но увидев, что Беколай улыбается, расслабилась и промолчала. Громко бебекнув, она, обогнав братца, оседлала улиткодонтиху и погладила её по голове, ухватившись за белый рог. Лисане понадобилась помощь. Беколай посадил её на плечи, и сам поднялся на ногу Белорожки, а Беня с Бебеллой помогли ей вскарабкаться наверх. Когда к ним присоединился Бебеслав, уже совсем стемнело. Баранозавры, не заботясь о безопасности, расставив ноги, уткнулись лбами в спину улиткодонтихи. Лисане не спалось, она села повыше, на край ракушки, и смотрела, как ночной лес проплывает под её ногами, расступаясь под мощью Белорожки. Звездоцветы горели яркими огнями внизу, сверкочки кружили вокруг, словно искры, далеко сзади, по оставленной улиткодонтихой тропинке плёлся усталый червящер.