Алекс Астер - Проклятие Ночной Ведьмы

Тор понял, что сосредоточиться надо на проходе под горами.

– Если там есть туннель, почему столько народу летает на воздушных шарах?

Отшельница сжала тонкие губы; от уголков рта, словно древесные корни, расходились морщинки.

– Полагаю, некоторые люди… хотя я и не могу представить кто… считают, что подобный метод передвижения… весёлый .

Последнее слово она произнесла с таким отвращением, словно только что обнаружила в своей еде насекомое.

– На самом деле, конечно же, жители деревни не пользуются туннелем, потому что там не слишком безопасно.

«Что может быть хуже, чем изо всех сил держаться за верёвку воздушного шара?» – подумал Тор.

Всезнающая словно прочитала его мысль.

– Во-первых, туннель не очень-то хорошо освещён. Как там выразились в той книжке?

Она прошла в другой угол, что-то бормоча под нос, потом нашла нужную книгу и открыла её. Щёлкая языком, отшельница переворачивала страницы, пока не нашла нужную.

– Ах да, вот оно. Пишут, что в туннеле царит полная, совершенная, абсолютная темнота .

Мельда и Тор повернулись к Энглю, чья эмблема дальновидящего помогала ему видеть не только на большие расстояния, но и в темноте. Тот пожал плечами.

– Я смогу провести нас через туннель. Но для этого мне кое-что понадобится.

Миссис Либра кивнула.

– Конечно. У меня где-то была карта туннеля…

Энгль моргнул.

– Ой. – Он потёр живот. – Это, конечно, хорошо, но я имел в виду рулеты с мятой, запах которых я чувствую с тех самых пор, как мы сюда пришли.

Из хижины отшельницы они вышли с мешочком мятных рулетов и двумя картами. Миссис Либра нахмурилась так, что её глаза больше напоминали глубокие пещеры.

– Никогда сюда не возвращайтесь, – сказала она и захлопнула дверь прямо перед лицом Тора.

Энгль облизал пальцы – он уже успел съесть три рулета.

– Они почти лучше, чем у твоего папы, Тор, – сказал он. – Ну, не в обиду ему. Или тебе. – Он выглядел задумчивым. – Или рулетам твоего папы… – Зайдя всего на пару метров в лес, он остановился и серьёзно посмотрел на Тора. – Может, нам повернуть обратно и взять ещё?

Мельда вздохнула и строго ответила:

– Только если ты собираешься все их съесть прежде, чем кто-то ещё успеет откусить хоть кусочек. Мы, знаешь ли, отправились в путешествие втроём .

Энгль, не обращая на неё внимания, схватил ещё один рулет.

– Слушай, Мельда, у тебя четверо братьев, да? – спросил он с набитым ртом.

– Пять , – надменно ответила она. – Они пятерняшки.

Энгль продолжил, громко чавкая:

– Они всё время болеют, да?

Тор сердито посмотрел на Энгля.

– Чего? – спросил тот. – Ты же сам мне сказал.

Тору очень хотелось сквозь землю провалиться.

Мельда сердито взглянула на них обоих.

– Это, конечно, не ваше дело, но – да, они всё время болеют . У них воющий кашель.

Тор вздрогнул. Воющий кашель – это очень гадкая болезнь, при которой ты постоянно и громко кашляешь [15] Врачи в нашем мире называют эту болезнь коклю́ш . Слово смешное, а вот кашель совсем не смешной и у малышей может не проходить долго-долго. .

– А теперь, если допрос окончен, я была бы очень благодарна, если бы все помолчали.

Она всмотрелась в карту, явно показывая, что не желает продолжать разговор.

Хотя Энгль действительно больше не проронил ни слова, в лесу было совсем не тихо. Туканы с радужными клювами ворковали, карликовые мартышки величиной с ладонь визжали, а жабы с оранжевыми пятнами квакали насыщенным баритоном. Розе очень нравилось гулять в этом лесу с Тором – она обожала здешнюю музыку.

– Мы уже близко, – наконец сказала Мельда после того, как они уже целый час провели в пути.

Голубое послеполуденное небо постепенно начинало темнеть, перед ними возвышались горы, отбрасывая огромные тени. Девочка развернула свиток и внимательно разглядывала его, буквально уткнувшись носом в пергамент. Тор заглянул ей через плечо. Если верить карте, то до входа в туннель оставалось всего несколько шагов…

Мельда успела один раз вскрикнуть, прежде чем пропала из виду.

Однажды, в ночь, когда кричала белая луна, родилась Ночная Ведьма.

В детстве она говорила с ивами, шепталась с садовыми пчёлами, а улыбка у неё была такая милая, что сочилась золотистым мёдом. Когда она расчёсывала волосы, на землю падал звёздный свет. Когда просто шла мимо, с её пальцев падали цветы. А когда она плакала, начиналась гроза.