Дмитрий Корсак - Форпост «Земля»

Кто-то азартно кричал, подбадривая нас. Ирина Михайловна требовала, чтобы мы разошлись по своим местам, и грозила походом к завучу. И вдруг все стихло.

Я не слышал, как, скрипнув, отворилась дверь. Но лишь прозвучавшее откуда-то сверху в гробовой тишине ледяное «так» привело меня в чувство. И не только меня. От этого «так» мы с Вовкой мгновенно разъяли объятия и вскочили на ноги – завуча Константина Яковлевича по прозвищу Коньяк в нашей школе боялись все. Поднять головы мы не смели, так и стояли, опустив шеи и изображая полное раскаяние. Однако, кара обрушилась не на нас, а на нашу учительницу.

– Ирина Михайловна, – ледяным тоном процедил Коньяк, – немедленно пройдите в мой кабинет. А вы, – на этот раз ушат холодного презрения обрушился на нас с Вовкой, – без подписи родителей в дневнике лучше не приходите. Завтра утром проверю.

Паркет заскрипел под удаляющимися шагами, а мы, притихшие, вернулись за парты.

Ирина Михайловна вернулась лишь к концу урока, бледная и с покрасневшими глазами. Уж я-то знаю, на что способен наш завуч. Учительница села за свой стол и долго молчала. И лишь когда прозвенел звонок, расстроено покачала головой:

– Ну ладно Иванов, но от тебя, Нечаев, я такого не ожидала.

Вот и еще один человек разочаровался во мне.

На следующем уроке я вновь исподтишка наблюдал за Ларой. Она поменялась с Веркой местами, и я любовался ей по частям – щека, локон, плечо – тем, что мог разглядеть из-за широкой Веркиной спины. Я закрывал глаза и мысленно собирал пазл из Лары – только так я видел ее всю. Но затем образ Лары за партой неминуемо превращался в другую Лару – заплаканную и злую, произносящую «тряпка», и я заливался краской стыда.

Чтобы отогнать гнетущие воспоминания, я даже открыл учебник и начал читать о быте восточных славян. На душе было муторно. Нет, запись в дневнике тут ни при чем, просто в последнее время судьба меня совсем не радовала: сначала Лара спустила в унитаз два года нашей дружбы, вчера по мне прошелся Смолов, сейчас Ирина Михайловна.

На переменах Лара демонстративно не замечала меня. Она успокоилась и, хихикая, о чем-то шепталась с девчонками. Я уже думал, что она выкинула из головы сегодняшний инцидент, но оказалась, Лара готовила страшную месть.

На последней перемене она встала так, чтобы я мог слышать ее разговор по телефону.

– Привет, милый, – проворковала она в трубку. – Ты сможешь встретить меня после школы? Нет, ничего не случилось, но очень надо. Потом расскажу.

Не глядя на меня, Лара убрала мобильник в сумку и гордо прошествовала мимо. Спину при этом она держала неестественно прямо.

Я дождался, пока она скроется за дверью кабинета химии, и поплелся следом. Ты сделала мне больно, но я все равно тебя люблю.

Последний урок я проклевал носом над учебником – химические формулы отказывались укладываться в моей голове. Я думал о несправедливости мира. Глобальной, на уровне мироздания. Почему до сих пор никто не открыл такой закон?

Душераздирающий школьный звонок, оповестив об окончании уроков, заставил меня вздрогнуть. Недовольный собой, я взвалил рюкзак на плечо и направился к выходу.

Я обогнул здание школы, прошел небольшой аллеей, густо заросшей кустами акации, и наткнулся на знакомую «Хонду», припаркованную возле соседнего дома. Рядом с мотоциклом скучал Ларин приятель. Как там его? Алик, кажется. В ожидании Лары он коротал время, уткнувшись в экран своего айфона. И это он сделал зря, потому что из-за угла показались братья Гавс.

Притормозив, я спрятался за куст акации и принялся наблюдать за развитием событий.

Как я и предполагал, Гавсы не могли пройти мимо столь лакомого куска, как ничего не подозревающий лох с дорогим телефоном. Братья остановилась, перебросились парой слов, а потом вразвалочку направилась к парню.

Я не слышал их разговора с хозяином «Хонды», но и без того прекрасно представлял, что будет дальше. Сначала они попросят позвонить. Если он отдаст телефон, то этот момент окажется последним, когда он держал свой айфон в руках. Если же откажет, то его будут учить, как они это называли, вежливости.

Все. Парень выбрал второй путь. Он что-то бросил Гавсам сквозь губу. Наверняка что-то обидно-высокомерное, потому что старший из братьев, коротко размахнувшись, заехал ему в живот. А потом добавил сверху. Но Алик оказался крепким – на землю не упал и телефон из рук не выпустил. Более того, попытался дать сдачи.

Я не вмешивался. Мое сознание словно раздвоилось. С одной стороны, я чувствовал, что нужно вступиться. А с другой, успокаивал себя мыслью, что мое вмешательство мало что изменит. Как в ближайшем будущем Лариного приятеля, так и в будущем его айфона. Зато я вполне мог огрести. Да и что лукавить, глядя на поверженного соперника, я испытывал удовлетворение. Сам я вряд ли бы осмелился съездить ему по физиономии, хотя мне этого очень хотелось.