Дмитрий Корсак - Форпост «Земля»

«Ну и зачем ты тогда приперся?» – мысленно обругал я себя, переминаясь с ноги на ногу в холле. Потому что сидеть дома и слушать мамины упреки – вариант еще хуже, тут же пришел в голову ответ.

Я тронул ручку ближайшей двери. В комнате было темно. Пламя двух толстых свечей очертило на полу небольшой световой овал, в центре которого лежала гадательная доска. Рядом с ней на коленях примостились Майка Вилейкина и Люська Рубинчик. Вытянув руки с длинными наманикюренными ногтями – темно-багровыми Майки и голубыми в цветочек Люсьен – девчонки завороженно пожирали доску глазами.

Оставаясь незамеченным, я тихонько примостился в задних рядах.

– Вызываю дух Михаила Юрьевича Лермонтова. Дух, ты пришел? – монотонно завывала Майка. Судя по ее голосу, продолжалось это довольно давно.

Двоечницы, хмыкнул я, нашли кого позвать. Лермонтов вряд ли сможет ответить на ваши девчачьи вопросы. Зато нагрубит и высмеет на раз. Лучше бы уж Льва Николаевича позвали. Или Маргарет Митчелл, хотя она ведь по-английски отвечать будет.

– Дух, ты здесь? – продолжала взывать замогильным голосом Вилейкина – первая красавица класса, существо сколь эфемерное, столь и наивное.

Планшетка слегка сдвинулась с места. Девчонки оживились.

– Дух, ты готов отвечать?

Планшетка опять дернулась. Видимо, в правильную сторону, ибо девчонки удовлетворенно выдохнули. Первой отважилась узнать свою судьбу Вилейкина.

– Дух, Смолов пригласит меня в боулинг?

Планшетка осталась недвижимой.

– Может, он не знает что такое боулинг? В его время же не было такого, – подала голос Люсьен. – Надо как-то более понятно спросить.

В отличие от Вилейкиной красотой она не блистала, поэтому на мир и себя в нем смотрела гораздо реалистичнее. Потеснив подругу, Рубинчик раскорячила пальцы на планшетке.

– Дух, моя подруга Майя нравится Смолову?

На этот раз планшетка издевательски быстро в сторону «нет».

– Странно, – пробурчала Люсьен. – Ладно, сменим тему. Дух, куда мне лучше поступать – в Медицинский или в Финансово-экономический?

Дух молчал.

– Дух, а вы вообще хоть что-то нам скажете?

Планшетка несколько секунд лежала без движения – я уже подумал, что Лермонтову и этот вопрос оказался не по силам, но потом начала быстро-быстро двигаться. Майка начала было читать, но после первого слога «ду» резко осеклась и замолчала. Я же сидел достаточно близко, чтобы разобрать все, что Лермонтов думал о моих одноклассницах.

– Михаил Юрьевич, я, конечно, уважаю вас как писателя, но все же попрошу не выражаться, – обиженно протянула Люсьен. – Вы не в казарме.

– Может, доска неисправна? – пискнула Майка.

– Что значит «неисправна»? Это же не фен и не телевизор. Наверное, он только «да» или «нет» может вразумительно сказать. Или просто не хочет с нами разговаривать.

Планшетка радостно дернулась в сторону «да».

Люсьен злобно уставилась на Вилейкину, все еще державшую руки на доске.

– Сдается мне, тут кто-то решил пошутить. Я сейчас совсем не касалась указателя пальцами.

В ее голосе прорезались стальные нотки. А когда такое происходит, значит, Рубинчик настроена серьезно.

– Да ты что! Как ты могла такое подумать! – с возмущением вскочила Майка. – Я не виновата, она сама так двигается!

– Может, эта доска вообще не работает? Как бы проверить? – задумчиво протянула Люсьен, внимательно оглядывая доску.

Неожиданно для самого себя я вышел вперед:

– Можно мне попробовать?

– Ну попробуй, – с сомнением поджала губы Рубинчик.

Девчонки поднялись, а я наоборот уселся на пол. Скрестил по-турецки ноги и положил ладони на планшетку. Дерево было теплым и приятным на ощупь.

– А что это у тебя на руке? – подозрительно протянула Рубинчик, разглядывая мое запястье.

Черт! Я совсем забыл про браслет.

– Это… – начал я, не зная, что сказать. Был бы этот неожиданный подарок хоть немного похож на часы, но ведь нет…

– А, смарт-браслет. Симпатичный.

Я глянул на руку. Действительно, теперь на моем запястье красовался обычный черный пластиковый браслет с экраном, показывающим время. Только оно было каким-то странным – 66:25:46 и не увеличивалось, а уменьшалось. Вернее, уменьшались последние числа: сорок шесть, сорок пять, сорок четыре… Я с удивлением уставился на цифры и они, мигнув, прямо у меня на глазах превратились в обычные – 19:20. Примерно столько сейчас и было.

– Не тупи, – строго шикнула мне в спину Вилейкина. – Поздоровайся!