Георгий Антипов: Ортис - десятая планета. Повесть

Посмотрели мы так с ортисишками друг на друга, а потом меня кто-то спрашивает:

- Может быть, ты по-русски говоришь?

Я оглянулся: кто же так заговорил? А это, оказывается, электронный переводчик-маленький такой аппаратик, похожий на наш карманный фонарик.

Какой-то ортисишка сует мне его под нос и всем видом показывает, чтобы я говорил. И я ответил:

- Русский я. С Земли.

Электронный переводчик залопотал по-ортисянски.

И меня поняли! Ортисишки зашумели, загалдели, начали хлопать меня по плечу. Потом они подарили мне электронный переводчик, и я сказал им большое спасибо. Тут все снова начали аплодировать и кричать:

- Мац-бац-кац! Ару!

Пока они шумели, я разглядел моих новых друзей получше.

Я заметил, что, хотя в одежде ортисян не было ничего особенного, носили они её по-своему. Пиджаки и рубашки были надеты задом наперёд. На головах что-то похожее на наши бескозырки. Но когда я пригляделся к одной бескозырке, то сзади у неё нашёл козырёк. Значит, это были не бескозырки, а фуражки и кепки, но почему-то надетые задом наперёд. Оказалось, что на Ортисе носить так одежду удобнее: в пальто и плаще не продувает. А козырьком лучше прикрывать не лицо, а затылок от солнечного удара.

Моих ортисишек очень, видно, удивила наша привычка застёгивать пиджаки спереди. Они толкались вокруг меня, тыкали пальцами в мои пуговицы и показывали друг другу кулаки.

- Из-за чего вы ссоритесь? - спросил я.

- Мы и не думаем ссориться, - ответили они. - Мы не можем налюбоваться на твои пуговицы.

- Зачем же вы грозите друг другу кулаками?

- Мы вовсе не грозим. Мы хвалим пуговицы.

Понимаешь, Степка, показать здесь кулак-всё равно что у нас большой палец.

- Тогда чем же понравились вам мои пуговицы? - спросил я.

- О-о! - зашумели ортисяне. - Это такое богатство! В наших коллекциях нет ничего подобного!

- В коллекциях? Значит, вы коллекционируете пуговицы?

- Только пуговицы! - ответило несколько ортисян. - После того как пуговицы были на Ортисе вытеснены замками-«молниями» и кнопками, наши коллекции больше не пополняются. А тут такое богатство!

Недолго думая я оторвал от своего пиджака все пуговицы и тут же раздарил их.

Но ортисян это только раздразнило. Они так жадно смотрели на мои пуговицы на брюках, что я не выдержал. Через минуту я остался без единой пуговицы. Тогда я взмолился:

- Принесите мне из нашей ракеты какой-нибудь ремешок, а то я никогда не сдвинусь с места!

Ремешок мне принёс самый маленький ортисянин, по имени Кинечу.

- Ты не сердись на них, - сказал он, - разве у вас не собирают коллекции.

- Собирают, - ответил я. - Есть чудаки, которые тоже пуговицами увлекаются.

- Как ты сказал, «чудаки»? - спросил Кинечу. - Чудаки - это люди, которые коллекционируют?

- Не все. А только те, что собирают пуговицы, обёртки от конфет и этикетки от спичечных коробок.

- Чудаки! - закричал Кинечу своим друзьям. - На Земле вас бы звали чудаками!

Ортисянам слово понравилось.

- Чу-да-ки! Чу-да-ки! - весело кричали они хором.

Я хотел сказать, что собирать коллекции пустячных вещей - дело не стоящее, но раздумал, чтобы не огорчать ортисян.

- Послушай, - обратился я к Кинечу, - а ваши люди уже летают в космосе?

- Нет, - ответил Кинечу.

- А фиолетовые люди у вас есть?

- Нет.

- И зеленых нет?

- И зеленых нет.

- Но, может быть, гигантские ящеры или какие-нибудь там птицы-лягушки?

- Нет, ничего такого нет у нас.

- А рабы есть у вас? - спросил я.

- И рабов нет, - ответил Кинечу.

- Значит, и освобождать некого?

Я расстроился:

- Зачем же я летел к вам?

- Но у нас зато немало другого интересного.

- А ты мне покажешь?

- Ладно… - согласился Кинечу. - Скажи, - поинтересовался Кинечу, - а сколько тебе лет?

- Двенадцать, - ответил я.

- О! Тебе двенадцать лет? - удивился Кинечу. - Такой маленький, и ты так много сделал!

- Я ещё ничего не сделал.

- А почему же тебе тогда двенадцать лет?

- Ну потому что так родился. А тебе сколько?

- Мне только семь! Я ещё ничего полезного не сделал.

- Ну при чём тут полезное дело? Я ведь спрашиваю про возраст.

- А я и отвечаю про возраст. Я ещё не много пользы принёс, вот потому мне и семь лет.

В общем, мы еле-еле поняли друг друга.

Оказывается, возраст ортисян считается не так, как на Земле. Они записывают в паспорта только те годы, в которые приносят пользу обществу.