Елена Шумкина - Сказка о городе К. Часть 1

Белочка свободно скакала с ветки на ветку, таёжные деревья время от времени приветствовали её, некоторые справлялись, кто такие её спутники. Те старались не отставать, хотя очень иногда хотелось задержаться и рассмотреть хорошенько всё вокруг, тем более что к темноте они уже привыкли. Никто из друзей ни разу не был на Столбах. Слишком далеко тайга от города, да и дом ведь существо не самое подвижное.

Какой удивительный мир открывался городским жителям! Тайга шумела тысячью голосов, из которых складывался особый напев, особая мелодия-эхо, грустная и весёлая, нежная и порывистая, лёгкая и мощная. Вот как тайга говорила по ночам. Звёзды над тайгой были крупнее и ярче.

– Как ты думаешь, Иннокентий, есть ли на других планетах дома? – спросил дом домового, глядя в звёздное небо.

– Если там живут такие же умные существа, как люди, у них точно есть дома, – заговорил Иннокентий, – и домовые есть.

– А растительность, значит, никого тут не интересует? – возмутился тополь.

– И деревья там должны быть, как же без деревьев, – миролюбиво продолжил домовой.

Звёзды подмигивали с неба, а вот Луна была холодна и непреклонна. Иннокентий совсем загрустил. Он тосковал, когда Луна долго не слала весточек. Вдруг он заметил, что девочки нет в окне.

– Ты где, ребёнок? – крикнул Иннокентий в проём окна.

– Я тут нашла тетрадь и карандаши. Я немного порисовала… – сказала Полина.

Иннокентий порывисто прыгнул к ней в окно.

– Нет! Убери, где взяла. Не выношу беспорядок! Как говорил мне художник Суриков 11 11 Василий Иванович Суриков (1848–1916) – российский живописец. Родился в Красноярске. Принадлежал к роду казаков, которые в XVI веке с Ермаком пришли покорять Сибирь. : «По местам, казаки!» – Иннокентий вырвал из рук у девочки тетрадку, причинив ей боль. Домовой забыл, что обращаться с ребёнком нужно очень бережно, потому что кожа её хрупкая, как крылышки у бабочки.

– Прости… – тихо сказал домовой. – Я не люблю беспорядок, – он хотел было положить тетрадь на стол, но увидел, что на листке уже что-то нарисовано. Это был его портрет. В пиджаке и шарфе. – Мазня! – сказал домовой, но тетрадь снова сунул ребёнку в руки. Полина улыбнулась и прижала рисунок к груди.

Тем временем они поднялись к избушке лесной ведьмы.

Дом так устал, что с радостью остановился рядом с резной скамеечкой. Впереди стояла избушка. Вся она была вырезана из дерева. Барельефы на стенах изображали невиданных животных, травы, волшебные грибы и ягоды. Всё это шевелилось, перевивалось и колыхалось, как клубок змей. Домовой спрыгнул на выпирающие из земли сосновые корни и направился к двери.

– Кажется, моя пыль была отдана зря! Взгляните-ка! – Иннокентий указал на берестяную записку, которая была прилеплена к двери сосновой смолой, и прочитал следующее: «У сестры. Идите к лешему!» В конце записки вместо росписи стоял знак совиной головы.

– У сестры? А где живет её сестра? Может, домового спросить? – задумался дом.

– Изба у неё неживая, разве что стены. Да и без домового, она домового прогнала. Сварливая бабка, тяжело с ней бок о бок жить. Но добрая. Тут неподалёку в столбистской избе живёт мой приятель, леший Иван Иваныч. Может, он знает. Рыжик, проведи нас к Ивану Иванычу! Да позови его! – попросил белочку домовой.

Белочка повела путников дальше. Всем было любопытно повстречаться с настоящим лешим. И только тополь не мог расслабиться под пристальными взглядами сосен.

Белка прыгнула в открытое окно избушки. Иван Иваныч не заставил себя ждать. Бородатый коренастый старичок вышел из бревенчатой избы и направился к ним. Изба явно дичилась нежданных гостей и поглядывала на них искоса. Пахом было подмигнул ей, но получил в ответ такой суровый взгляд, что сразу раздумал знакомиться. Белочка же, выполнив задание, махнула хвостом и ускакала по своим делам.

– Добро пожаловать, дорогие гости! – сказал Иван Иваныч. – Чем обязан?

– Здравствуй, хозяин тайги! Иван Иваныч, не знаешь ты, где лесная ведьма? Где сестра её живет? – заговорил Иннокентий.

– На что мне твоя старуха? Она никому свои планы не докладывает. Давайте-ка у Деда спросим, у камня-столба моего, который я уж пятьсот лет кряду охраняю… Дед всё знает. Только почти всегда спит и ни с кем не разговаривает, а если говорит, то стихами. Ему самому уже пять тысяч лет, он в основном о вечном думает, – тут леший обратился к деревьям: – Расступитесь, сосны и берёзки, на пару минут, мы пройдём к Деду! – деревья нехотя разошлись по сторонам и дали путникам дорогу.