— Я надеюсь, — продолжал он, — пространство, которое, кстати, не более как разбавленные иными видами пространств(определённое сочетание которых вы называете временем) гранулы первого измерения показалось вам по вкусу, и вы, я надеюсь, видели как космос отбрасывает тень.
Как видите, тайна мироздания весьма проста. Тень отбрасывают не только предметы, цвет, звуки, но и пустота. В древней Японии считалось страшным оскорблением наступить на чужую тень. Мир — компьютер, и если что-то совершенное не устраивает Вселенский Разум, это совершенное есть возможность пережить заново. Иными словами — «переиграть». «Переходить», как в шахматах. Таков мир теней…
Чёрный Квадрат вещал с удовольствием, всем своим видом давая понять, что то, что с нами произошло была всего не более, чем тень. И самое потрясающее в том, что на свете оказывается (мы говорили уже об этом) существует тень от цветов и звуков и даже тень от тени.
И раз это так, раз тень может отбрасывать тень означает, что в трехмерном мире существуют не одна, а две параллельные цивилизации, на вид одинаковые — и надо просто сделать усилие, подняться и посмотреть на индивидуальность каждого. И тут только меня осенило: вот почему профессор из пятого измерения отправился в первое. Он хотел открыть великую тайну бытия.
А открыл тайну неоднородности ума и глупости хомо сапиенс.
Жаль, что в этом мире не существует даже условного времени.
Но в таком случае, а как же определить временной промежуток между двумя событиями. Мириадами точек пространства, кои отнюдь не есть прессованное время, а всего лишь — прессованное пространство. Но ведь в этом случае получается, что икринка пространства и пространство в целом — это одно и то же.
И космос отбрасывает тень.
И я чуть было сперва не завыл, слушая Чёрный Квадрат. А когда пришёл в себя, рядом была Козетта, и мы оба сидели под какой-то тонкой кисеёй.
Живая иллюстрация разговора: это была тень от плоскости…
— Смотри, смотри скорее, — закричала вдруг Козетта, — это же мы, но только в четвёртом измерении.
Я поднял глаза к звёздам. Зрелище было неправдоподобным. Я усмехнулся: похоже, что жителей Четырехмерии мы склонны принимать за Бога.
Чтобы легче было адаптироваться в непонятном — Чёрный Квадрат снова предложил нам тест. От четырехмерных нас к нам трехмерных он протянул дорожку из икринок-пространств. Мы должны были пройти по ней к нам самим.
Было чем рисковать. Дело все в том, что до места предполагаемого конца нашего путешествия от того места, где мы находились было громадное расстояние незаполненного звёздами космоса…. Но, вот мы с Козеттой перешли этот ревущий водопад пустоты по прессованным пространствам и в конце концов оказались на совершенно отвесной скале, сами себе напоминая мух.
Сзади нас алел космос.
И вдруг начались чудеса. Конечно, ничего страшного не произошло, но надо было убедить себя, что перед нами всего-навсего виртуальная реальность.
В какой-то момент я не смог убедить себя, что дорожка из пространств не может ни быть прикреплена к чему-то. Я стал искать это что-то, потому что конец дороги внезапно, повинуясь моим мыслям приблизился, и почти тотчас мы обнаружили кольцо.
Я знал, что испытаний предстоит много, и не спешил это кольцо потянуть, хотя искушение было великим. Я устал стоять на дорожке прессованных пространств, и хорошо, что не потянул. Я сумел найти выступ в камне, подтянулся в нему, выпростал своё тело вверх, стараясь не думать о том, что я всё-таки нахожусь над пропастью, я взобрался наверх. Козетта держалась за меня всеми четырьмя лапами.
И вот после того, как я уже взобрался на скалу, я перегнулся вниз и попробовал потянуть за это кольцо. В общем произошло то, что и должно было произойти, дорожка, на которой мы только что стояли, неожиданно ослабла, и, если б я на нём был, когда это и собирался сделать, я бы полетел, конечно, в космос.
А здесь, как в хорошем средневековом современном боевичке, я на вершине этой скалы обнаружил прикреплённый к какому-то самшитовому кусту человеческий череп. Череп смотрел мимо меня.
Я подошёл к нему и увидел, что от времени он перекосился. Перед ним были вбитые в песок и гравий сапоги.
Их было как и моих ног — четыре. И они были моего размера. Я понял, что надо стать на эти сапоги, либо надеть их. Я сделал это.
И когда я встал на эти сапоги, череп начал медленно поворачиваться, в последней своей точке движения, он взглянул на меня. И когда он на меня взглянул, я понял, что нужно дотронуться до его лба, потому что на лбу была кнопка, на которой было написано: «нажми». Все это было немножко похоже на детские развлечения, но Козетта была серьёзна.
Читать дальше