Калеб Крисп - Только не Айви Покет!

Когда шкатулка была надёжно упрятана в мой саквояж, а конверт с билетом и пятьюдесятью фунтами — в мой карман, герцогиня потеряла ко мне всякий интерес. Она закрыла глаза и, похоже, уснула.

— Прощайте, герцогиня, — прошептала я, взглянув на неё. Толстые щёки старухи раздувались при каждом затруднённом вдохе. Тень смерти лежала на её лице. — Да будет ваш последний путь лёгок и приятен. Уверена, в этом путешествии вас ждёт нечто волнующее.

Закрыв за собой дверь номера, я услышала её последние слова, обращённые ко мне. Голос её был надломленным и мрачным.

— Прощай, дитя, — сказала герцогиня. — И спасибо тебе.

Покидая гостиницу, я надеялась, что гадкий управляющий увидит, как я отбываю в частном экипаже, запряжённом парой лошадей. Но он так и не показался. Экипаж доставил меня в Гавр, и я очутилась среди шумной толпы пассажиров, которым не терпелось подняться на борт «Британии». Это был красивый корабль, и я с восторгом обнаружила, что герцогиня оплатила моё путешествие в каюте первого класса.

Поскольку посадка ещё не началась, я присела отдохнуть в зале ожидания для пассажиров первого класса. Там так и кишели аристократы — джентльмены в сюртуках и цилиндрах и леди, щеголявшие мехами, шляпами с перьями и драгоценностями.

Я как раз проверяла, на месте ли шкатулка с алмазом Тик-так (я проверяла её каждые пять минут и ничего не могла с собой поделать), когда рядом со мной уселся коротышка в белом костюме. Он выглядел несколько нервически и постоянно что-то бормотал себе под нос, внушая мне опасения. Что-то насчёт того, что Париж катится псу под хвост.

— Какой позор! — произнёс он среди прочего, ни к кому в особенности не обращаясь. — Я помню, раньше в этом городе можно было спокойно спать с окном нараспашку. С незапертой дверью. А теперь — вот вам пожалуйста. Стыд, да и только.

— Правда? — не удержалась я от вопроса. Люблю полоумных — они такие забавные.

— Самая что ни на есть, — кивнул он. — Благодарите судьбу, мисс, что вы и ваша семья покидаете Париж.

— Я путешествую одна, — сказала я.

— В вашем-то возрасте? Возмутительно. — Он нахмурился. — Но ничего, главное, что вы уже уезжаете. Какое вопиющее безобразие! И в такой благопристойной гостинице, как «Гранд-отель»!

Тут бессвязный бред коротышки пробудил во мне нешуточное любопытство.

— Я только что оттуда, — сказала я. — А при чём тут «Гранд-отдель»?

— Там-то всё и случилось. Кошмар, просто кошмар!

— Да перестаньте вы мямлить, недоумок! — прикрикнула я. — Скажите же, что произошло.

— Убийство, вот что, — ответил коротышка. — Тело нашли сегодня утром. Горничная обнаружила её мертвой. С кинжалом в сердце.

Страх зашевелился у меня под ложечкой, протянул свои холодные щупальца к сердцу. Сдавил его. Мне не хватает слов, чтобы выразить чувства, охватившие меня. Могу сказать только: я знала, прежде чем узнала.

— Кого? — слабым голосом спросила я. — Кого убили?

— Вряд ли вы о ней слышали, — ответил коротышка. — Она была стара, очень стара.

— Кто? — спросила я уже настойчивее.

Коротышка печально улыбнулся:

— Ну, если вам непременно надо знать… Это герцогиня Тринити.

Сердце бешено забилось в моей груди.

— Когда-то она была выдающейся леди, — продолжал мой собеседник.

— Я знала её, — сказала я. — То есть слышала о ней.

— Не принимайте так близко к сердцу, маленькая мисс, — посоветовал он. — Не стоит забивать себе голову убийствами и насилием. Оставьте это взрослым.

Разумеется, он был прав. Я юная горничная. Умная и красивая, вне всякого сомнения. Но всё же ещё ребенок. Что мне было известно об убийствах и насилии? О кинжалах, вонзённых в сердце? Ровным счётом ничего. До этой минуты. До этой самой минуты.

— Обещайте мне, что не станете переживать. — Коротышка похлопал меня по руке, его глаза наполнились отеческой заботой. — Обещаете, маленькая мисс?

Я попыталась улыбнуться, но у меня ничего не вышло.

— Обещаю, — кивнула я.

Наш корабль отчалил от пристани, и морское путешествие началось. Я сидела в шезлонге на палубе, любовалась на волны и размышляла. Обычно размышления даются мне феноменально хорошо, ведь у меня все задатки прирождённого профессора философии. Или, по меньшей мере, младшего библиотекаря. Но сегодня поразмыслить не получалось.