Дж Поли - Рожденные летать

— Тейлор, ты придурок!

Я пропустил мимо ушей реплику Нико и бросил взгляд на альтиметр, закрепленный на запястье. Высота тысяча футов. Я запел гимн десантников: «…Что за славный, что за славный способ умереть!»

Нико постучал костяшками пальцев по моему шлему.

— Ку-ку, Земля вызывает Тейлора, — раздался у меня в наушниках его голос. — Отличная песня, чувак, для нашего первого самостоятельного прыжка — самое то.

Я поправил микрофон на шлемофоне так, чтобы он был поближе к губам, и добавил бодрости в голосе: «…что за славный, что за славный способ умереть… никогда тебе, приятель, больше не лета-а-ать…»

— Послушай, малыш, ты на удивление громко вопишь, и голос у тебя противный.

— Возможно, голос у меня и противный, зато отменный музыкальный вкус. Не сравнить с твоим — полный отстой.

Раздавшийся в наушниках голос инструктора оборвал меня на полуслове:

— Эй, парни, давайте посерьезнее. Никакой посторонней болтовни по рации!

Я ухмыльнулся и прижался лбом к стеклу иллюминатора, чтобы получше разглядеть уходящую вниз землю. Живописный калифорнийский пейзаж стремительно превращался в разноцветное лоскутное одеяло.

Две тысячи футов.

Нико поудобнее устроился на жесткой скамейке и обворожительно улыбнулся сидящей напротив нас Хейли:

— Эй, красавица, мы же не на экзамене, расслабься. Эта прогулка исключительно ради удовольствия. — Он призывно подвигал бровями, глядя на симпатичную девушку-блондинку.

Хейли изловчилась и заехала ему ботинком по лодыжке:

— Тебе надо научиться вести себя прилично, иначе вылетишь на первом же экзамене.

Пока Хейли и Нико, пустившись в свою любимую игру, беззлобно поддразнивали друг друга, я бросил взгляд на альтиметр — три тысячи футов.

За последние несколько месяцев тренировок мы часто забирались на такую высоту, но на этот раз нам впервые предстояло совершить самостоятельный прыжок с парашютом, без сопровождения инструктора. В хвостовой части салона нашего небольшого самолета инструкторы давали какие-то наставления остальным участникам полета. Почти все, кроме нас, учились в разных колледжах, а некоторые даже окончили их. Мы были здесь самыми младшими. Хейли исполнилось восемнадцать, Нико — девятнадцать. Мне едва стукнуло семнадцать, поэтому Ник при любой возможности обзывал меня малышом.

Я пропускал его подколки мимо ушей, так как понимал, что услышу немало гораздо более откровенных высказываний в свой адрес, когда поступлю в училище военно-воздушных сил. Это, как я надеялся, должно было произойти через несколько месяцев. Возраст едва позволял мне подать заявление о приеме, поэтому я решил, что в моем послужном списке должно числиться нечто такое, что произведет неизгладимое впечатление на приемную комиссию. И бесспорным аргументом в мою пользу, конечно же, станет диплом аэроклуба. Как только Нико и Хейли узнали, что я записался в клуб, они немедленно сделали то же самое. Конкуренция между нами была вполне дружеской, но абсолютно серьезной. Никто из нас не любил проигрывать.

Я снова бросил взгляд на альтиметр — четыре тысячи футов.

Самолет слегка накренился, делая очередной вираж, чтобы набрать высоту. У меня заложило уши. Я поерзал на сиденье, пытаясь устроиться поудобнее: из-за громоздкого парашютного ранца за спиной приходилось сидеть прямо, словно примерному ученику на уроке. Знакомая боль в спине тут же напомнила о себе.

Я старался не подавать виду, однако Нико все же успел заметить гримасу боли, проскользнувшую на моем лице. Он нахмурился и, прикрыв микрофон ладонью, наклонился ко мне:

— Эй, чувак, у тебя все нормально? Ты вроде говорил, что спина больше не болит?

— Да-да, я в полном порядке, — заверил я Нико, изо всех сил подавляя желание потереть ноюшую спину. Я знал, что она вовсе не в порядке.

Высота пять тысяч футов.

— Тейлор, ты не должен прыгать, если чувствуешь себя не в форме! — Густые черные брови Нико сошлись на переносице.

Я надеялся, что могу положиться на друга: он не настучит на меня инструкторам.

— Ник, со мной все нормально, правда. Неужели ты думаешь, что моя мамочка разрешила бы мне прыгать с парашютом, если бы это было не так?

Нико усмехнулся и перестал хмуриться:

— А что сказал доктор?

Я на ходу попытался сочинить более или менее правдоподобное объяснение: