Йон Колфер: Артемис Фаул. Код Вечности

Капитан Малой также разделила судьбу всех свободных офицеров, хотя в Корпусе она обычно занималась тем, что ловила подземных жителей, пробравшихся на поверхность без визы (очень ответственная работа: если хотя бы кто-то из волшебного народца попадет в руки вершков, Гавань разом перестанет быть безопасной гаванью). Но сейчас начальство было настроено крайне серьезно: Совет не успокоится, пока последний гоблин, хоть как-то связанный с преступной триадой Б’ва Келл, не очутится в уютной, надежной камере «Гоблинской тишины». Так что Элфи, как и все прочие офицеры Легиона, была отправлена на улицы.

Как правило, попадалась всякая мелюзга. Вот, например, сегодня. Хозяин одной из закусочных, специализирующихся на деликатесах из насекомых, явился утром на работу и обнаружил прямо посреди зала четырех громко храпящих гоблинов. Вломившись накануне вечером в закусочную, гоблины так набили свои животы, что, по-видимому, были даже не в силах уползти, а потому заснули прямо на месте преступления.

Им еще повезло, что Элфи подоспела вовремя: владелец ресторанчика уже собирался опустить чешуйчатую четверку во фритюрницу.

В операции «Зачистка» партнером Элфи оказался капрал Шкряб Келп – младший брат знаменитого капитана Трубы Келпа, одного из лучших и наиболее славных офицеров полиции. Однако Шкряб, в отличие от своего старшего брата, большим мужеством не отличался.

– Чуть ноготь не сорвал, когда надевал эти дурацкие рукавичники на последнего гоблина, – пожаловался Шкряб, посасывая большой палец.

– Больно, наверное… – откликнулась Элфи, честно постаравшись сделать вид, будто и правда сочувствует.

Засунув хулиганов в фургон, они направились по главной дороге к Полис-Плаза, в штаб-квартиру Легиона. Кстати говоря, фургон был «неуставным». За время своей недолговечной революции гангстеры Б’ва Келл умудрились сжечь столько полицейских машин, что Легион был вынужден реквизировать все транспортные средства, пригодные для перевозки заключенных. Элфи достался фургон, с которого раньше торговали пиццей. Работавшие в полицейском гараже гномы заварили откидной люк сбоку, удалили установленные внутри жаровни и нарисовали спреем на борту громадный желудь, эмблему Легиона. С чем они так и не смогли справиться, так это с запахом.

Шкряб внимательно осматривал сломанный ноготь.

– У этих рукавичников слишком острые кромки. Наверное, мне стоит подать жалобу.

Элфи сосредоточилась на дороге, хотя управлять фургоном было совсем не обязательно – он сам шел по магнополосе. Шкряб любил подавать жалобы, просто обожал писать всякие бумажки. Младший брат Трубы придирался ко всем и вся, кроме себя самого. Но в данном случае он был не прав: у вакуумных рукавичников (то же самое, что наручники, только как рукавицы) не было острых кромок. Если бы такие кромки были, гоблин, к примеру, мог бы проковырять дыру в одной из рукавиц и тем самым обеспечить к руке доступ кислорода. Вряд ли кому-нибудь захочется перевозить в салоне гоблинов, способных метать шаровые молнии.

– Знаю, многие сочтут это мелкой придиркой. Подумать только, жаловаться по поводу какого-то заусенца! Но разве я хоть когда-нибудь придирался?

– Ты? О, никогда!

Шкряб важно надулся:

– В конце концов, кто, как не я, осмелился встать на пути самого Дворецки! Единственный из первого взвода Быстрого реагирования!

Элфи громко застонала. Ей очень не хотелось уже в который раз выслушивать историю схватки с коварным и опасным Артемисом Фаулом – с каждым новым пересказом эта повесть становилась все длинней и обрастала все более фантастическими подробностями. На самом деле той ночью Дворецки отпустил Шкряба целым и невредимым потому, что капрал Келп был самой мелкой рыбешкой из попавшего в плен взвода.

Шкряб пропустил ее скорбный стон мимо ушей.

– О, я отлично все помню, – возвестил он напыщенно. – Ночь была темной…

И тут, словно его слова обладали некой магической силой, во всем городе погас свет.

Отключилось питание дороги, и фургон остановился на центральной полосе замершего шоссе.

– Это… Это ведь не я, правда? – испуганно прошептал Шкряб.

Элфи не ответила, так как уже выскакивала из кабины. Над ее головой постепенно погружались во мрак световые полосы, имитирующие синий небосвод. Но прежде чем свет погас совсем, Элфи успела оглянуться в сторону Северного туннеля. Ее опасения сбылись: дверь туннеля опускалась, а по ее нижней кромке бегали аварийные огни. Шестьдесят метров непробиваемой стали отделяли теперь Гавань от внешнего мира. Такие же двери опускались во всех стратегически важных проездах города. Изоляция. Существовали только три причины, по которым Совет мог санкционировать полную изоляцию города: наводнение, карантин или… на территорию вторглись вершки.