Кир Булычев - Город без памяти

– Что ты несешь, Гай-до! – прервал его Пашка. – Мне совершенно не жалко здешних драконов.

– И нам не жалко, – ответил профессор Хруст, – слишком много их развелось в лесу. Житья от них нет!

– Как тебе удалось отрубить ему голову? – удивился Пашка.

– Понимаешь, когда эта тварь вылезла из леса и стала обдавать меня вонючим огнем из всех трех голов, шатать и бить когтями, я долго терпел. Я ему объяснял на всех известных мне языках, что несъедобен. Обычно драконы на меня не нападают, потому что об меня только зубы обломаешь… Можешь поверить, что я старался быть рассудительным. Но когда он совсем обнаглел и попытался прогрызть мой корпус, мне пришлось выпустить манипуляторы и придержать его голову. И вдруг – ты не поверишь! – он отбросил ту голову, которую я держал, и удрал в лес!

– Голову?

– Ничего удивительного, уважаемый Паша, – сказал профессор Хруст. – Некоторые ящерицы отбрасывают хвост. А драконы умеют в минуту опасности отбросить голову. Иногда рыцари устраивают ловушки на драконов, а когда дракон попадет в ловушку и отбросит голову, рыцарь возвращается в свой замок и рассказывает, что он эту голову отрубил. Хотя на самом деле ни одному рыцарю не удалось еще победить дракона.

– Вы очень подробно все объяснили, маленький человек, – сказал Гай-до. – Я вижу в вашем лице представителя местной науки. Вы сняли с меня моральную тяжесть и потому разрешите мне поблагодарить вас за внушительный вклад в космическую драконологию.

– Ну что вы, – смутился профессор. – Я драконами не занимаюсь. Мой профиль – домашний скот.

– Тем более меня поражает широта ваших познаний. Я буду рад познакомиться с вами. Меня зовут Гай-до.

– Профессор Хруст. Родом из пигмеев, – ответил карлик. – Я рад встретить столь образованный корабль.

Пашка понял, что Гай-до и Хруст могут хвалить друг друга до вечера. А времени нет.

– Послушай, Гай-до, – прервал их разговор Пашка, – нам надо спешить…

– Я понимаю твое нетерпение, Паша, – ответил кораблик. – Но вежливость отличает воспитанное существо от нецивилизованного. Надеюсь, ты не захочешь погубить мою репутацию?

Даже птицы, которые все еще жались к кустам, удивленно распахнули клювы, слушая такой изысканный монолог.

– Если на вашей планете такие корабли, – сказал профессор Хруст, – то теперь я понимаю, откуда получаются такие герои, как вы, Павел Гераскин.

– Что ты натворил? – обеспокоенно спросил Гай-до. – Рассказывай!

– Некогда рассказывать! Нам надо как можно скорее поднять тебя в воздух. Ирия и Алиса в плену, все остальные потеряли память!

– Так я и знал! – возопил кораблик. – Ни на минуту вас нельзя оставить одних! Скорей летим!

– Сначала надо тебя заправить, – ответил Пашка. – Скажи, контейнеры с гравитонами очень тяжелые?

– Запасные контейнеры с гравитонами очень невелики. Не более полуметра в поперечнике, включая защитную оболочку. Но вес их… – Гай-до на секунду замолчал, заглядывая в свой компьютер. – Вес их триста двадцать килограммов. Мне достаточно одного контейнера.

– Триста двадцать – это много? – спросил Хруст.

– С чем бы сравнить? Это восемь раз мой вес, – ответил Пашка.

– Не так много, – сказал Хруст. – От корабля «Днепр» до этой поляны примерно тысяча шагов. Можно отнести контейнеры на носилках. Десять юношей донесут?

– Конечно, – сказал Пашка.

– Тогда я немедленно лечу навстречу нашим друзьям. Часа через два они будут здесь. Но как найти этот… контейнер?

– Летите, профессор, – сказал Пашка. – А мне оставьте Алину. Мы с ней подлетим к «Днепру» и там будем вас ждать.

– Отлично! – сказал профессор Хруст. – Люблю деловых людей. Я сам деловой человек.

– А я тогда пока слетаю позавтракать, – сказала Алина. – Здесь недалеко я видела отличные ореховые кусты. Тем более что мне не хочется проводить время в обществе драконьих голов и железных яиц, которые называют себя летающими кораблями. Хотя вряд ли они умеют летать.

Алина презрительно фыркнула и взлетела.

Пашка с Гай-до остались одни.

– Заходи в меня, – сказал Гай-до, – на тебе лица нет.

Пашка не заставил себя долго просить. Он взобрался в гостеприимно раскрытый люк своего друга. Внутри все было по-старому, даже запах сохранился: запах ванили, молока и детской присыпки. Ведь совсем недавно здесь стояла кроватка Вандочки. Вот и объемная фотография девочки – сейчас засмеется. И Пашке стало грустно, когда он подумал, что отец этой девочки потерял разум, а мать сидит закованная в кандалы в неизвестном подвале.