Кир Булычев - Город без памяти

– А контейнер с топливом, о котором вы говорили, он тяжелый? – спросил Копье. – Сколько он весит?

– Честно говоря, – смутился Пашка, – я не знаю. И как его переносить, тоже не знаю. Но мы спросим Гай-до. Это наш маленький корабль. Он все расскажет.

– Корабль расскажет? – удивился Хруст.

– Он разумный, – ответил Пашка.

– Корабли не бывают разумными, – сказала птица Алина.

И Пашка не стал с ней спорить.

– Все равно надо брать повозку, она может понадобиться, – сказала Зарница.

Повозка – широкая телега на деревянных колесах, запряженная двумя быками, – стояла за углом.

Молодой помник вскочил на облучок и крикнул быкам:

– Трогай!

Остальные пошли следом за телегой. Копье остался с Пашкой и Зарницей.

– Держи, – сказал он, протягивая Пашке большой кинжал в кожаных ножнах.

– Спасибо, – обрадовался Пашка, который любил ходить по диким планетам вооруженным. Он прикрепил кинжал к поясу.

– Увидимся, – улыбнулся Копье, поправляя на плече большой лук.

– Счастливого пути, – сказала Зарница.

Птицы подошли поближе и присели, чтобы Пашка и Хруст могли на них влезть.

– Хорошо сидишь? – спросила Пашку Алина.

– Хорошо, – ответил Пашка.

И она, легко разбежавшись, взмыла в небо.

Город уходил вниз. Вот улица, по которой за повозкой, запряженной быками, бредет группа помников. Вон там стайкой бегут в школу дети, вон начали трудиться археологи. Но больше всего народу на валу, они готовятся к бою с поклонами.

«Хорошо, что я прилетел, – подумал Пашка. – Теперь помников никто не застанет врасплох».

Птица, которая несла Хруста, летела совсем рядом и переговаривалась с Алиной о том, какие ягоды созрели в какой-то роще, о том, что у Альты маховые перья линяют…

– Ваша жена так волнуется о вас! – крикнул Пашка Хрусту.

– Что поделаешь! – ответил пигмей. – В наши дни мужчина должен рисковать. А кто, кроме меня, полетит с вами!

– А разве другие не летают?

– Глупый, – сказала Алина. – Мы же тоже не железные. Мы взрослых не возим, надорвемся. Тебя или Хруста – пожалуйста, а уж Ручейка мне не поднять, только Альта может, она самая сильная.

– Нас мало осталось, – сказала вторая птица. – Нас надо беречь.

– Скажите, пожалуйста, – спросил Пашка, – а почему вы не летаете в столицу? Ведь это бы ускорило связь?

– Глупости, – сказала Алина. – Я никогда туда не полечу.

– Ее лучший друг, Алон, погиб возле столицы, – сказала вторая птица. – И попрошу вас не задавать больше горьких вопросов.

Птицы замолчали.

А Хруст сказал:

– Столицу охраняют прирученные стервятники. Нашим птицам там нельзя появляться.

– Не надо, не надо о печальном! – воскликнула Алина.

Под ними уже тянулся сплошной лес. Справа, вдалеке, была видна полоса реки. Пашке показалось, что он увидел над деревьями холм и на нем башню обсерватории. Но, может, он ошибся.

Впереди что-то блеснуло.

– Смотрите! – воскликнул Пашка. – Это «Днепр»!

И в самом деле, внизу, в переплетении поваленных деревьев и разорванных лиан, лежал громадный космический корабль.

– Ура! – закричал Хруст. – А я, честно говоря, сомневался…

– Вы не верили?

– В чудо трудно поверить, – отозвался Хруст.

– Теперь медленнее! Не пропустить бы, – сказал Пашка. – Там должна быть поляна…

Вот и поляна. Посреди нее стоит любимый, дорогой, покинутый, одинокий Гай-до.

– Гай-до, друг! – закричал Пашка. – Я к тебе прилетел!

И услышал снизу громкий голос корабля:

– Пашка! Какое счастье! Я чуть не умер от тоски и беспокойства.

Конечно, космические корабли не умирают от тоски и беспокойства, но Пашка понимал чувства кораблика.

– Снижаться? – спросила Алина.

– Конечно, и скорее. Мой друг ждет нас.

– Это кто ваш друг? – спросила птица. – Это железное яйцо – ваш друг?

– Конечно. И он может летать быстрее вас и выше вас, даже к звездам.

– Железные яйца не летают, – категорически ответила Алина.

Они опустились на поляну неподалеку от Гай-до, и обе птицы, как только люди сошли с них, отлетели на почтительное расстояние.

Обернувшись на их кудахтанье, Пашка понял, что причиной испуга птиц был не сам Гай-до, а громадная драконья голова, что лежала на траве в метре от Гай-до. Пасть была разинута, из нее торчали желтые кинжалы зубов, красные глаза остекленели.

Вместо того чтобы вбежать в корабль и рассказать ему, как он соскучился, Пашка изумленно спросил:

– Это еще что такое?

– Прости, – смущенно ответил кораблик. – Я понимаю, что с точки зрения экологии я совершил непростительную ошибку. Назовем ее даже преступлением. Но я, как ты понимаешь, совершенно неподвижен и не могу гоняться за драконами. Пожалуйста, сформулируй мое преступление как превышение пределов разумной обороны…