Кир Булычев - Другое детство

Очень нервный и жалобный.

Для нас не секрет, что в сером доме прячется Институт мозга. Там изучают мозги разных людей, а собак держат в подвале для опытов по условным рефлексам. Включают свет, бьют их током, иногда кормят – система академика Павлова, как ее показывают в кино.

Фимка Королев говорил, что видел, как в ворота института въезжал фургон с решетками, а в нем сразу десятка два собак. Их ловят на улицах и свозят в институт для пыток. Но тут есть разные мнения. Феля Французов говорил, что главное – спасение человечества. Гитлер ставил опыты над людьми в лагерях, а мы над собаками, потому что мы гуманисты. Иногда я не знал точно, кто смеется и шутит, а кто говорит всерьез.

С этим институтом у меня было связано плохое воспоминание.

Война еще не кончилась, году в сорок четвертом, летом, я видел, как по Гагаринскому ехала крытая телега, на ней стояла большая клетка, словно для тигра. В клетке сидели, стояли, лежали, прыгали, лаяли разные собаки. Рядом с клеткой шли два человека с длинными палками, на концах палок болтались петли. Я сразу догадался, что петлями они ловили собак. Боря Солнышко сказал, что это и есть живодеры. А собак пускают на котлеты. А котлетами нас кормят в столовой. Я после этого полгода котлеты есть не мог. Мать думала, что я заболел. Мясо такое ценное, она с трудом доставала его для нас с Наташкой, по карточкам. А я расту, и мне нужно употреблять белки. А я не мог сказать, что это из-за живодеров.

Когда у Коли Журуна исчезла Жучка, мы все подумали на живодеров.

Она гуляла без поводка, убежала за кошкой и пропала.

А в соседнем переулке кто-то видел живодеров.

Лодик Якубович рассуждал так: Жучку поймали живодеры. Они потом сдают собак куда положено. И, конечно, не на котлеты, это Боря придумал. Но вот в исследовательские институты для опытов часть собак попадает. Значит, Жучка попала в Институт мозга.

Почему он нашел такую связь, ума не приложу.

Вроде бы в Москве много институтов, а к тому же Жучку, вернее всего, просто придушили, потому что бродячим собакам нечего делать в столице нашей родины.

Но Лодик твердо сказал, что Жучка наверняка упрятана в подвале на углу Сивцева Вражка и улицы Веснина.

Мы слушали Лодика и думали, что он придумал про собак, потому что так быть не может.

Полшестого мне позвонил Коля Журун и сказал:

– Давай попробуем, сходим в институт. У меня фотография есть. Мы ее там покажем, и они узнают Жучку. У нее лицо необыкновенное.

Мамы дома не было, она вечерами ходила на вторую работу, чтобы нас с Наташкой прокормить. А я понимал, что Коляну одному идти в институт страшно. Я бы на его месте тоже забоялся.

Мы договорились встретиться в шесть у его подъезда.

Сентябрь уже кончался, темнело рано, но медленно.

С утра капал мелкий дождь. Как будто там, наверху, вода кончалась.

Коля ждал меня у подъезда. Ему из Германии отец привез резиновый черный плащ, как у эсэсовца, с плечами. И фуражка у Коли была черная.

– Я думаю, что тебя там испугаются, – сказал я.

– Шутки в сторону! – ответил Журун. Ему нравилось изображать из себя эсэсовского генерала.

Мы пошли по переулку.

У меня правый ботинок немного промокал, но вода внутри согрелась, и было нормально.

Пока мы шли до института, то ничего не боялись. Фонари отражались на боках булыжников. Иногда проезжала машина, и летели брызги.

Мы остановились возле подвальных окон.

Окна были забраны решетками, а стекла замазаны изнутри известкой.

Лай доносился глухо, но Коле показалось, что он различает голос Жучки.

– Слышишь? – допрашивал он меня. – Ну как ты можешь не слышать!

Мы подошли к подъезду.

Я попробовал ручку – подъезд был закрыт.

– Там вахтер должен быть, – сказал Коля. – Надо позвонить.

Но на двери или рядом с ней не было кнопки звонка.

Я постучал в дверь, но не очень сильно.

Дверь была заперта, а за ней – никого. Я это почувствовал. Иногда я чувствую лучше других людей. Но не намного. Бывает – звонят в дверь. Наташка кричит: «Открой, мама пришла!» А я отвечаю: «Это к соседям».

Коля обернулся ко мне. Фуражка его была мокрой, и с козырька капало.

– Пошли домой? – спросил он. Словно с облегчением.

Мы пошли домой. Десять шагов прошли, до угла дома, а там были ворота. Я, проходя, толкнул их, и ворота дрогнули. Створка чуть отъехала в сторону. Образовалась щель.

Ворота были из листового железа, когда-то покрашенные в зеленый цвет, а поверх перетянуты полосами, как старинный сундук.