Анатолий Стась: Зеленая западня

Мэро оказалась веселушкой, не говоря уже о моем ровеснике Жака, который также не любил скучать и, видно было, обрадовался моему появлению в “замке”. Уже в тот же дня я знал, что Жак из Бразилии, из города Рио-де-Жанейро, его отец работает инженером на заводе, где вырабатывают синтетические ткани, а мать — артистка эстрады, известная певица. Сеньора Росита приходится Жаку родной теткой по матери. Он приехал к ней на целое лето и чувствует себя в “замке” как дома.

Собственно, никакого замка близ городка Пэри не было. Это мы с Жаком ради шутки назвали так жилье сеньоры Роситы. Старый двухэтажный дом извне чем-то напоминал крепость с гравюр старинных художников. Дом стоял за две милые от Пэри, в густом парке, на берегу реки. Жак рассказал мне, что это жилье — родственное наследие покойного мужа сеньоры Роситы, учителя, преподававшего природоведение в местной гимназии. Он умер четыре года назад, и малая Мэро даже не помнит отца. Родственники покойника звали вдову с дочуркой к себе в Боливию, но она не захотела оставлять край, где родилась и прожила всю жизнь. Хозяйка “замка” и мать Жака были индеанками из племени каджао, когда-то большого и могущественного, которое владело немалой территорией сельвы на левобережье Вачуайо.

В доме сеньоры Роситы разместился “штаб” научной экспедиции, которую возглавляет мой отец. Тетка Жака уступила комнаты нижнего этажа. В доме просторно, места хватает, старый Катультесе всюду поддерживает чистоту, порядок, сеньора Росита умеет готовить очень вкусные кушанья и угождать людям. Даже всегда нахмуренный, неудовлетворенный канадец Тим Уиллер, помощник отца, известный специалист-химик, в последнее время уже не бубнит об “проклятом крае мира” и о своей квартире, оставленной в Торонто.

И вдобавок “замок” отдален от Пэри с его пыльными улочками, облупленными стенами, с шумным базаром. Возвращаясь из далеких странствований по чащам и болотам сельвы, члены экспедиции чувствуют себя в доме как в тихой гавани, здесь им никто не мешает работать, они спокойно обрабатывают собранный материал. Да и от жары есть где спрятаться в часы отдыха — рядом несет свои волны полноводная широкая Вачуайо.

О, эта Вачуайо!.. Ночные туманы, песчаные мели, туннели-заливы среди непролазных зарослей тропического леса. А новичку к реке лучше не приближаться. В день нашего прибытия сюда я вышел под вечер на берег в сопровождении Рыжего Зайца. Мигом снял ботинки и уже готов был из разгона бултыхнуться в воду. И не успел шага ступить, как Рыжий Заяц предостерегающе схватил меня за руку. Он ковырнул палкой, из земли выскочили тонкие острые иглы.

— Рыба арайя, — объяснил мой новый знакомый. — Имеет привычку закапываться во влажный прибрежный песок. Наступишь вот на такую иглу — проткнет даже кожаную подошву, дня три нога будет как бревно, от боли на стену будешь лезть.

В тот вечер я долго не мог заснуть. Из окна смотрели на меня мохнатые ясные звезды, и среди них я нашел на небе лишь созвездия Южного Креста. Я лежал на прохладных простынях, разосланных сеньорой Росттой, вспоминал наш город, и мне слышался его родной гул…

Город, где промелькнули мои четырнадцать лет, также раскинулся на побережье. Только наша река совсем не похожая на мутную желтую Вачуайо. Из окон нашей квартиры видно далекая россыпь огней, ночью они сливаются со звездами, с горизонтом, мириадами искр отражаются в прозрачной голубизне воды. Утром у нас дома обвиты легкой дымкой, а по мере того, как сходит солнце, — их очертания обрисовываются постепенно, будто выступают из мглы сказочные чудо-великаны. Сперва солнечные лучи брызгают на плоские площадки крыш, на террасы, которые пламенеют цветами, потом солнце льет золото вниз, на ленты тротуаров-эскалаторов, которые разносят во все концы города пеструю толпу людей. Подвесные дороги между громадами домов сплетаются в множество прямоугольников, и кажется, что в воздухе зависшая огромная сетка, по которой без угомона слоняются небольшие кабины-пауки. За руль этих “малышей” может сесть любой, даже такая девушка, как Мэро, так как ведут их по маршруту послушные автоматы.

Каждое утро я впопыхах глотаю завтрак. Окно в моей комнате — на всю стену. Видно, как взлетают с крыш-площадок, из крыш-стадионов, из крыш-садов красные, синие, белые, желтые мотыльки-аэротакси. Стоит мне нажать возле двери гостиной четвертую сверху кнопку, ступить на полосатый коврик лифта, и за полминуты я буду на крыше. А там уже ждет на меня один из цветных “мотыльков”. От нашего дома до школы полет длится ровно четверть часа.