Инесса Шипилова - Тыквенное семечко

— Пап, а почему встречаться с холмовиком так ужасно? — спросил Гомза, откусывая печенье.

Астор задумчиво почесал подбородок.

— Видишь ли, сынок, древесники и холмовики всегда жили раздельно, уж слишком мы разные. Мне тоже трудно понять ливнасов, которые почти все время проводят в своих огородиках, выращивая морковку и бобы, и впадают на зиму в спячку. Хотя, думаю, и среди них есть хорошие ливнасы. Герика, из южной части леса в прошлом году вышла замуж за холмовика, хотя вся ее семья была против. Поговаривают, несладко ей живется, да и разве сравнишь ее березу с холмом? А в лесу муж ее жить не смог, сколько ни пытались его на обрыв затащить, все напрасно!

Гомза вспомнил огромную возвышенность на востоке леса, которая заканчивалась резким обрывом. За этим обрывом простиралась долина холмовиков, усеянная холмами, в которых они жили. Холмовики очень боялись высоты, поэтому в лес попасть не могли.

— Старые ливнасы говорят, что за все время существования леса холмовиков, которые здесь были, можно было по пальцам перечесть, — продолжил Астор.

— Надо же! — удивленно сказал Гомза. — Мне трудно себе представить, что можно не уметь лазить по скалам и деревьям!

— Поговаривают, что у них ноги трясутся от страха, даже когда им приходится подстригать траву на крыше своего холма! — воскликнул Астор, размешивая чай в стаканчике.

— А фигурки у них здорово получается делать, — сказал Гомза, посмотрев на ефрейтора, что стоял напротив тарелки.

— Безусловно, они прекрасные мастера. Говорят, неделю назад в городке холмовиков, чуть ниже центральной площади, открылся огромный магазин 'Зеленые холма'. Чего там только нет! Конечно, их еда тяжеловата для наших желудков, но говорят, что очень вкусно!

У Гомзы загорелись глаза, он заерзал на стуле.

— Знаю, знаю, что ты сейчас скажешь. — Астор встал из-за стола. — После праздника, когда поеду в долину, я возьму тебя с собой, и мы обязательно туда зайдем.

Гомза от радости чуть не поперхнулся печеньем. Астор стал подниматься по лестнице, направляясь в свой кабинет. Гомза, подпрыгивая, последовал за ним. Он просто обожал кабинет отца. Там было много интересных книг, которыми он зачитывался.

Астор открыл дверь, на которой висела круглая табличка с его инициалами: 'А. О. — Астор Оэкс, и они вошли внутрь.

Прямо напротив двери на стене висел пергамент с изображением генеалогического древа рода Фло, который начинался от начала времен. Справа от входа, у окна, стоял рабочий стол отца. На столе аккуратной стопочкой лежали бумаги, стояла чернильница с пером, песочные часы и фарфоровая статуэтка короля ливнасов Хидерика VII. В центре стола лежала книга с длинным названием: 'Все настои и отвары трав, известные с прошлого века'. Из книги торчала большая закладка с изображением пожилого ливнаса в очках, склонившегося над раскрытой книгой. Рядом на стене висела огромная карта звездного неба, карта Изельвиля, и в углу стоял телескоп. Дальше шли большие стеллажи, набитые книгами, а самый последний был заставлен разнокалиберными пузырьками, банками, коробками с травами, всевозможными порошками. Ковра с длинным ворсом на полу не было, видимо, мама его постирала, и теперь он сушился на солнышке на втором ярусе. На противоположной стене висело три картины в позолоченных рамах. На одной был изображен сход ливнасов на большой поляне, на другой — красивый еловый пейзаж. А третья была портретом дедушки. Он был в развевающемся плаще, с мечом Ингедиаль, на вершине скалы. Усы у него были лихо закручены, а глаза возбужденно блестели.

'Наверно, он только что совершил какой-то подвиг', - каждый раз думал Гомза, глядя на эту картину. На окне, на самом верху занавески, словно гроздь винограда, висела, завернувшись в свои крылышки, летучая мышь. Как эта мышь оказалась в доме, так никто и не понял, скорее всего, она влетела в окно, где плохо закрывалась рама. Гомза уговорил маму оставить ее жить у них, летучая мышь получила имя Акрукс — альфы Южного креста. Но звали ее просто Рукс. Мышка оказалась довольно смышленая, а как внимательно она слушала все, что ей говорили! Так и казалось, сейчас что-нибудь скажет в ответ. По вечерам, когда Гомза с Астором на верхнем ярусе смотрели в телескоп, Рукс часто сидел на чьем-нибудь плече, резко вздрагивая крыльями.

Отец сел в кресло и стал перебирать бумаги на столе, а Гомза подошел к окну посмотреть, что происходит на улице.

Весна в этом году выдалась ранняя, многие растения распустились раньше срока. Кроны деревьев были подернуты нежно-зеленой дымкой — вот-вот распустятся почки. Солнце медленно скользило к западу, окрашивая бирюзовое небо причудливыми красками. Его лучи осветили верхушки деревьев ярко-оранжевым светом. В золотистых лучах кружились две бабочки, танец их был простой и незатейливый, но Гомза не мог оторвать от них взгляд. Потом он увидел маму, спешащую домой. Рукс зашевелился над его головой и уставился на Гомзу сонными глазками.