Мария Крюгер - Ухо, дыня, сто двадцать пять!

И тут произошло неожиданное. Космаля думал, что упадёт на камни, на твёрдые камни и здорово расшибётся, но случилось иначе. Вдруг он услышал странный треск и почувствовал себя так, словно упал в воду, во всяком случае, во что-то мокрое. Тут же раздался женский крик:

– Ах, ах! Все яйца разбились!

Космаля осторожно открыл один глаз. Другой он открыть не мог, так как тот был залеплен какой-то густой массой. Сомнений не было: он попал в корзину с яйцами, которые к тому же все побились! Он лежал в самой середине.

– Ах ты, подлый пёс! – причитала женщина. – Что ты наделал! Весь товар угробил! Какое несчастье!

– Очень извиняюсь, – хотел сказать Космаля, ему было ужасно не по себе. Он хотел ещё объяснить, что всё происшедшее – чистая случайность и что он вовсе не пёс.

– Мамочка! – прозвучал рядом детский голосок. – Слышишь, как этот пёсик скулит? Не кричи на него, он, наверно, не виноват, ведь он свалился вместе с капустой!

– Но видишь, что он натворил! – продолжала возмущаться женщина.

– Он не виноват, – упорно повторил тот же голос. – Посмотри, какой он маленький. И какой смешной. А какая у него милая, испуганная мордочка.

– Вот ещё! У меня милая мордочка! – буркнул Космаля. Но он не был зол, просто чувствовал себя как-то странно. Никто ещё ему не говорил, что он милый. В самом деле.

Наконец ему как-то удалось лапой протереть другой глаз и глянуть в сторону, откуда доносился детский голос. Он убедился, что хозяином голоса был маленький, очень симпатичный мальчик со светлыми торчащими волосами и вздёрнутым носом со множеством веснушек.

– Мама, – приставал мальчик, – мама, может, он ничей, пусть он у нас останется, ладно?

– Вот ещё, – Космаля снова приготовился удирать, – кто меня ни увидит, тут же хочет, чтобы я у него остался. Но парнишка, кажется, хороший. Защищает меня перед мамой. Не то, что другие, которые сразу швыряются камнями… Ой, ой! Я-то ведь тоже швырялся…

Ему стало стыдно и грустно, он вспомнил жёлтого пса Продавца Шаров и многих других псов и котов, в которых бросал камнями, гонял их, бил, таскал за хвосты и за уши. Да что говорить, всё это было довольно-таки скверно…

– Мама, – повторял мальчик, – мама, за те яйца, что разбились, я тебе отдам деньги, а пёсик пусть останется у нас.

– Что ты мне отдашь? – ворчала женщина. – С каких доходов?

– А заработаю и буду понемногу отдавать. Вот увидишь!

«Хороший ты парнишка, – подумал Космаля.- Только, братец, мне всё равно придётся удирать, ведь я хочу вернуться домой. А как удеру, тогда и заработки твои – пустое дело».

Тут ему стало жаль паренька. Да и мать его пострадала: яйца-то побились.

«Вот ведь как случилось, – удивился Космаля.- Первый раз в жизни я кого-то пожалел».

Женщина тем временем ворчала:

– Ну ладно, ладно, как хочешь, пусть он у нас останется. Всё равно убыток мне никто не возместит.

– Мама, я возьму его домой и умою! – обрадовался мальчик.

– Конечно, надо его вымыть, а то вымазан в желтках, как бог знает кто. Только как его взять? Ведь он весь мокрый.

Наконец Космаля был завёрнут в какой-то фартук и уложен в корзинку.

«Опять корзинка, – подумал он. – А честно говоря, даже интересно: мне ещё никогда не приходилось плавать в яичнице».

Мальчик тем временем говорил, обращаясь к Космале:

– Погоди, пёсик, хороший ты мой, сейчас будешь чистый, устрою тебе удобную постельку.

В доме, маленьком, но очень милом, их встретила старушка.

– Кого ты опять принёс, Юзек?

– Пёсика, бабуля! Посмотри, какой хороший!

– Да уж где там хороший, он и на пса-то не похож, – испугалась бабушка.

Но после купания оказалось, что жёлтая такса действительно очень недурна, и даже бабушка похвалила:

– Глаза-то какие умные.

«Ну наконец хоть кто-то меня оценил», – утешился Космаля и стал вежливо вилять хвостом.

– Теперь, Юзек, оставь пёсика, пусть себе спит, – решила бабушка, – а ты садись за уроки. На завтра ведь ещё ничего не приготовил?

Итак, Космаля был помещён в углу комнаты на удобной подстилке, а Юзек засел за уроки.

«Пожалуй, я вздремну, а то устал от всех этих приключений», – подумал Яцек, улёгся поудобнее и уснул.

Неизвестно, как долго он спал, только разбудили его тяжёлые вздохи. Это вздыхал Юзек. Он сидел над раскрытой тетрадкой и даже немного всхлипывал.

– Что с тобой, Юзек? – всполошилась бабушка, которая как раз вошла в комнату. – Чего ты плачешь?

– Не могу решить задачку! – разревелся

Юзек. – Всё решаю и решаю, а она не решается. Влепят мне завтра двойку.