Владимир Аринин: Оранжевая звезда [повесть]

— Но как же теперь вы? — Хризантема вытерла набежавшие слезы и посмотрела на меня. — Ведь теперь у вас нет корабля. Вы не сможете взлететь и вернуться на Землю. Ваш корабль — в космосе.

— Это был не мой корабль, — сказал я. — А чей он, я не знаю. Но это уже не важно. К сожалению, вы правы, Хризантема: теперь мне не на чем взлететь…

И тогда в разговор вступил астроном Люпин.

— Я очень виноват перед вами, — обратился он ко мне. — Простите меня, если можно. Я постараюсь загладить свою вину. Пойдемте за мной! И ты, Хризантема, тоже пойдем!

И он направился к входу в Странное ущелье. Мы пошли за ним.

Оказалось, что спуститься на дно ущелья нетрудно. Астроном Люпин хорошо знал местность и уверенно вел нас по утоптанной тропке вниз.

Из глубин ущелья клубами поднимался туман. Мы опускались все ниже и ниже, держась за росшие вокруг кусты. И когда обогнули крупный валун, я увидел перед собой на каменистой площадке… космический корабль.

Здесь, на дне Странного ущелья, не было тумана. Космический корабль стоял в нескольких метрах от нас под легким металлическим навесом. Он был очень похож на тот, на котором я прилетел на Оранжевую звезду, только имел другую окраску, голубоватую…

Мы с Хризантемой ничего не понимали. Откуда и почему здесь космический корабль?

— Отец, — попросила Хризантема, — объясни нам…

— Я объясню, — откликнулся астроном Люпин. — Я все вам объясню… Давайте присядем. И послушайте меня.

— Я расскажу вам о том, о чем никому никогда не говорил, — сказал астроном Люпин. — Теперь я хочу сказать абсолютно все. И о себе, и об этом корабле.

Так вот знайте, у меня с детства была одна большая мечта. Я мечтал о космосе. Я хотел взлететь.

Когда я вырос, то стал студентом и лучшим учеником великого ученого, профессора Мака. В то же время власть на Оранжевой звезде уже захватил Пырей, и все, что касалось космоса, было запрещено. Но запретить мечту невозможно!

У профессора Мака были готовы тогда чертежи космического корабля. Профессор показал мне их, все объяснил. До сих пор помню, как я был тогда взволнован.

И вот тайком от всех мы с великим ученым Маком в глубине Дикого леса, на дне Странного ущелья, начали строить два космических корабля. И с помощью специально сконструированных профессором роботов построили их.

На одном корабле должен был взлететь профессор Мак. На другом — я. Профессор взлетел. А я — нет. Я испугался… В последний миг перед взлетом меня охватил ужас: вдруг я просто исчезну в бесконечном космосе, и никто об этом даже не узнает. И я не полетел.

Впрочем, корабль профессора тоже вскоре вернулся. Профессор не смог далеко взлететь: космические нагрузки оказались ему не под силу.

Он вернулся из космоса смертельно больным и сказал мне:

— Я не верю тебе больше, Люпин: ты предал не только меня, ты предал самого себя. Но у меня нет выбора, потому слушай мое завещание. Я вел в полете наблюдения, и пусть об этом узнают все. Вот что я открыл в космосе, вот в чем убедился: мы, жители Оранжевой звезды, пока не можем лететь в космос, наши тела слишком хрупки. Но мы все равно должны думать, работать, искать возможность для полета. Все равно мы когда-нибудь взлетим!

Профессор Мак умер. Я передал жителям Оранжевой звезды его завещание, но передал только первую часть его, о том, что лететь в космос нам нельзя. О второй части завещания я умолчал.

Что было потом, нетрудно представить. Я тайком запустил в космос корабль профессора Мака. Как теперь уже стало ясно, он долетел до дальней планеты — до Земли, и вы, Люпин обратился ко мне, — вы нашли его и полетели на нем. А мой корабль так и остался в Странном ущелье. Профессор Мак перед кончиной был прав: я предал самого себя. Испугавшись, я предал свою мечту.

— Потом прилетели вы на корабле, — снова обратился ко мне Люпин. — Я заметался. Не знал, что делать. И вот взлетела Астра… Все это потрясло меня.

Правителя Пырея больше нет. Жители ликуют. А я прилетел к Странному ущелью. Зачем? Не знаю… Потянуло сюда. К кораблю, на котором я так и не поднялся.

Берите его, человек! — Слово это прозвучало здесь, на Оранжевой звезде, очень торжественно. — Теперь корабль — ваш. И летите. А я… Мне больше нечего сказать. Как никто другой, я знаю: предавать мечту нельзя.

Люпин выглядел очень несчастным. Я пытался его утешить. Но почувствовал, что это невозможно сделать.

Поблагодарив Люпина, я пошел к кораблю. Хризантема провожала меня.