Марина Воскресенская - Последний из эльфов

— Марика долго горевала, но большая часть войск была разбита и думать не приходилось о повторной войне. Лемурию было тогда где-то около года. Марика долгое время не рассказывала сыну о том, что его отец был убит, опасаясь потерять и сына, и также запретила говорить об этом всем своим подданным. Но все же годам к 47 он об этом узнал от какого-то неизвестного старца и подослал человека, который убил Марлоу прямо у него в замке в спальне. Рома же сбежал, как раз 97 лет назад, и где-то скрывается, а может быть, умер. Вот такая вот история, Том!

— А у Лемурия родился сын Пауло, он правит в Западном Заречье сейчас и его прозвали Правосудом за справедливость, ему сейчас восемнадцать, кажется.

Том слушал внимательно и не сводил взгляда с Морлана.

— А ты присутствовал на этой битве? — спросил он Морлана с

интересом.

— Не только присутствовал! Я уговаривал Марлоу не делать глупостей, не развязывать войну, но он меня не послушал! Да еще разозлился на меня за "бессмысленные советы". Его счастье, что я сам редко гневаюсь, а то бы не сносить ему головы! Кстати Пауло, внук Орфео, немного овладел магией. И думаешь, кто его учил? Правильно, я. Но то ли плохой я учитель, то ли не королевское это дело — магия…

— У Пауло есть друг в Восточном Заречье, тоже король с юных лет. Его зовут Орион и у него есть жена Альфа. Пауло пытается привести свое государство к рациональному устройству: после смерти его матери, когда ему было одиннадцать, все встало вверх дном. Мать в свое время слишком многое прощала своим поданным, поощряла их в разнообразных прихотях, и те просто-напросто разучились работать по-настоящему. А теперь Пауло старается подражать Ориону в том, как тот правит своим королевством. Орион юноша обстоятельный, мыслит здраво, но полагается только на себя, не слушает ничьих советов и все хочет сделать по-своему. Жена его Альфа, умна как философ-схоласт, но из-за веселого и непосредственного характера, прямо как у эльфов, замашки у нее бывают, мягко говоря, не королевские.

— Пауло я знаю хорошо. Он как человек мне нравится. Ладно, это подробности. Сам все увидишь, как только прибудем в Восточное Заречье. Если повезет, застанешь Ориона дома… Сегодня лучше не отправляться в путь: солнце скоро сядет, а я люблю начинать новое дело с начала дня.

— Морлан, а я не заметил в пещере даже матраса! Только тряпки какие-то… На чем же мы будем спать? — встревожился Том.

— Не беспокойся, я же не первый раз путешествую из мира в мир. Спускайся и будем устраиваться на ночлег, — улыбнулся Морлан.

Том несколько раз чуть не свалился с каменной лестницы, да и шел, почему-то все время спотыкаясь. Может, здесь было замешано какое-то колдовство? Но пока что все идет как надо…

Внизу их встретил Дюк.

— Что-то вы больно долго там сидели! С тобой, Морлан, хочешь не хочешь, время летит незаметно! — весело заметил он.

— Ты лучше бы за пещерой приглядывал! — укоризненно заметил Морлан. — А то мало ли кто влезет. Орк какой или кто еще похуже да позлее.

— Я орков лет сто рядом с Центральной Пещерой не видел, а то может и больше, — отозвался коблинай. — Да и какие орки! Их во всем Перекрестье найдешь штуки три- четыре.

— Ну, это ты преувеличиваешь, Дюк. Кроме того, есть еще Воины в черном. Забыл? — помрачнел волшебник.

— Как вспомню про этих Воинов, так дрожь берет! — признался Дюк.

— А кто такие Воины в черном? — вклинился в разговор Том.

— Это воины Нарионуса, их еще называют Смертоносной Четверкой.

На самом деле, их гораздо больше, чем четверо и гораздо меньше, чем обычно видят те кто попался на их пути. Дело в том, что они умеют множиться не хуже бактерий… — начал Морлан.

— Бак…, чего? — удивился Дюк.

— Это я тебе потом объясню, на досуге, — чародей казался малость раздраженным. — А парню надо знать, с чем он столкнется в пути! На чем я остановился… Ах, да! Так вот, то их четверо, то сразу восьмеро. Смотри, эльфийских воинов, к примеру, шестеро, а Воинов в черном — четверо. (Это, как я понимаю, самые доверенные Нарионусу лица.) Сам понимаешь, что нарионцев меньше, и двое из них ни с того ни с его множатся, и получается шестеро против шестерых. Не забудь, что силища у них вдвое больше, чем у обычного человека. Я их встретил лично, и запомнил на всю жизнь: один из них, самый главный, высок, волосы светлые, почти белоснежные, лицо жесткое и горделивое, глаза — один серый, другой черный и пустой. Трое других темноволосые, а глаза такие же, как у главаря. Нарионуса самого никто не видел лично, даже я. По крайней мере, никто из живых. Жутко, Том?