Вадим Чирков - Охотники за пришельцами

К чести нашего директора надо сказать, что он отличался быстрой сообразительностью.

Еще раз глянув в зеркало, Коля Бояринов — а в этом уже не надо было сомневаться — кинулся назад, в директорский кабинет. Он хотел кое-что выяснить.

— Что тебе, Бояринов? — неприязненно спросила у него завуч.

— Вячеслав Федорович, Лариса Анатольевна, — начал он, не удивляясь уже своему мальчишечьему голосу, — скажите, пожалуйста, вы учились в 17-й школе?

— Да-а… — протянули они одновременно.

— А вы помните… — У Коли Бояринова сузились глаза, как если бы он был Николаем Александровичем, руководителем средней школы. — А вы помните, кто, будучи еще в шестом классе, посадил в ящик стола лягушку, и потом она прыгнула в лицо Ирине Сергеевне?

Директор и завуч медленно повернули головы друг к другу. Затем перевели округлившиеся до шариков от пинг-понга глаза на Колю Бояринова.

— Да как ты сме… — неуверенно, но разгоняясь голосом для гневной отповеди наглецу, начала Лариса Анатольевна; начала было, но неожиданно поперхнулась и закашлялась. Этим воспользовался злоумышленник.

— Вот только я не помню, чем окончилась эта история…

— Эта? — ошарашенно спросил полный.

Завуч же всплеснула руками.

— Кто тебе рассказал о ля… об этом слу… эту чепуху?

Вячеслав Федорович, отставив стул, поднялся из-за стола. Подошел к Бояринову и как-то нерешительно, словно желая проверить, на самом ли деле перед ним стоит реальный шестиклассник, ерзая головой, притронулся к его плечу. Этот жест машинально повторила и Лариса Анатольевна. И стоило им обоим прикоснуться к нему, как всех троих рвануло вверх, потолок перед ними расступился, Коля Бояринов услыхал уже знакомый вой, только погуще, уши заложило, как при подъеме самолета, в глазах потемнело… и вот ноги снова стукнулись обо что-то. Коля открыл глаза: он стоял в вестибюле своей школы, в средине чернильного пятна. На него испуганно смотрел хоровод из семи учителей, он держал за руки шестиклассников Славу Журавлева и Ларису Синиицыну…

Зеркала в вестибюле не было, а нужно было узнать, кто он сейчас — Коля Бояринов или Николай Александрович. Наш путешественник по временам и вообще по черт знает, между нами говоря, чему, прибегнул к единственному проверенному средству — кашлянул и поднял руку к тому месту на груди, где у директоров обычно находится галстук. Галстук был на месте!

Что-то звякнуло у ног — Николай Александрович увидел вертящийся по полу двугривенный; семеро учителей на этот раз уставились на монету. Монета поплясала и улеглась.

— Вот, значит, как, — неизвестно чему подводя итог, сказал директор. Он заметил, что высоченного роста физик смотрит на него — со своей высоты — не испуганно, как все, а внимательно, холодновато и изучающе — как на объект эксперимента. Это ему не понравилось, он хотел что-то сказать Генусу, но Генус его опередил:

— С благополучным возвращением, — с легким поклоном сказал он. — Надеюсь, вы не ушиблись, прошибая потолки? Я думал, — добавил он, — что знаком с физикой, но это оказалось не так. Фантастика знает о ней больше… — И склонил голову, будто подчиняясь неизбежному.

В этот момент над головами оглушительно зазвенел звонок. Николай Александрович поморщился, дожидаясь конца звонка.

— Все по классам! — подал он кавалерийскую команду хороводу. Тот рассыпался, учителя поспешили в разные стороны, оставив директора с двумя шестиклассниками. Николай Александрович наконец-то обратил внимание на них. Он выждал минуту, что-то обдумывая. И разрешил ситуацию следующими словами:

— А я и не знал, что мы коллеги. — Внимательно глянул на поднятые к нему лица и добавил: — Ну, пошли! — О вчерашнем, об их проказе с лягушкой и о родителях, которые должны были прийти в школу, Николай Александрович не заикнулся.

Только-только трое покинули фиолетовое пятно, как оно стало съеживаться, бледнеть, — они оглянулись на него, — и вот исчезло. Под ним оказался относительно чистый пол.

Вестибюль опустел, в школе 33 начались уроки.

— Шахова я сегодня непременно вызову!

Даня Шахов, веснушчатый долговязый шестиклассник, споткнулся, остановился, оглянулся. Страшные эти слова произнесла Раиса Ивановна, матеша, — но где она? Учительницы поблизости он не увидел. Может, он услышал ее голос по директорскому динамику? Она проговорилась в его кабинете и вот… Шахов поднял голову — нет, динамик висел далеко. А невидимая математичка подтвердила угрозу — сказала ему прямо в ухо, он даже отшатнулся: