Вадим Чирков - Охотники за пришельцами

— В-видел. Т-тигр! — Стакан второго стучал о зубы.

— Н-настоящий! — подтвердил третий, выливая остатки воды себе на голову.

— Я н-ничего не п-понимаю!

— А я?!

Третий зажмурился и потряс мокрой головой. И еле-еле выговорил:

— М-может, он из ци-ци-цирка?

— Сам ты из ци-ци-цирка! — возразили ему. — Такого ни в каком ци-ци-цирке не увидишь! Кошка превратилась в тигра! Нет, тут ЧТО-ТО ДРУГОЕ!

— Что? Ну что?

— Ребята, я, кажется, знаю! Есть же пословица: "У страха глаза велики". Вот нам со страху, когда кот надулся, и почудился тигр!

— Ну да! — не согласились товарищи. — Мы ведь СПЕРВА увидели тигра и только ПОСЛЕ ЭТОГО испугались! Кота-то мы бы не испугались, как он не надувайся!

— Вот еще — кота бояться!

— Тогда и я не знаю…

В общем, ни к какому выводу мальчишки не пришли. Они еще поговорили и отправились туда, где встретились с котом. Вдруг он еще там?

Но ни рыжего кота с пришитым хвостом нигде не было, и то место, с которого на них зарычал тигр, оказалось совсем обыкновенным. Пыльная трава, на ней валяются желтые, с глянцем тополиные листья и окурки, никаких следов тигра на сухой земле. И люди вокруг ходят спокойные, не скажешь, глянув на них, что поблизости бродит тигр.

Наши трое мальчишек договорились, что будут теперь следить за рыжим котом, если где его увидят, и только после этого разошлись по домам.

Это, кажется, был первый странный эпизод в нашем районе. А сколько последовало за ним!..

Мелкий хулиган и вредитель Шашлык (кличка произошла и от его фамилии — Башлыков, оттого, что он любил разводить костры в лесопарке и, при случае, жарить шашлыки) никогда не бросал окурки в урну. Даже если он докуривал сигарету и по пути ему попадалась урна, он, на нее глянув, злорадно усмехался и запузыривал окурок щелчком пальца в какую-нибудь стену, а еще лучше — в витринное стекло, чтобы увидеть, как "бычок" взорвется искрами. А после этого Шашлык с кем-нибудь, сделавшим ему замечание, с большим удовольствием ругался.

Шашлык всовывал окурки в щели дверей подъездов, телефонных будок, приклеивал их к ртам кандидатов в депутаты на плакатах… Таким вот образом он оповещал людей своего района о своем среди них проживании. Кроме того, Шашлык разбивал фонари, где бы они ему не встречались, малевал на стенах, ломал скамейки, срывал с одного раза — на спор — телефонные трубки.

В то утро, в десятом часу утра, Шашлык сидел на скамейке в лесопарке, сидел один, хотя в одиночестве бывать не любил. Дело в том, что он успел сегодня поссориться со всеми, с кем только можно.

Поссорился матерью, которая вздула его за прожженное сигаретой покрывало на кровати. С громом выскочив из квартиры, он поссорился с соседкой — пролетая мимо нее по лестнице, выбил из ее рук пустое мусорное ведро. Ведро, грохоча, покатилось по ступенькам ему вдогонку, а он не только не поднял его, а еще и соседке нагрубил. Во дворе он пнул изо всех сил разноцветный резиновый мяч, случайно подкатившийся ему под ноги, и попал, конечно, в мокрую простыню, которую другая соседка вывешивала на веревке. Простыня упала наземь, соседка обернулась, выплюнула прищепку, что была у нее в зубах, и… Пригибаясь, под словами, вылетавшими из ее рта, как боец под пулями, Шашлык вихрем пронесся по двору, на улице проскочил под носом у "жигуля" — завизжали тормоза, все высунулись из окон, побледневший водитель выпрыгнул из машины, но, поняв, что подростка не догонит, стал выкрикивать ему вслед, что он думает о нем и его родителях. Слово "безголовый" в его пылкой речи было самым мягким…

Когда взъерошенный от всего пережитого Шашлык шлепнулся на скамейку (месяц назад они с Сенчиком, дружком, оторвали от сидения почти все доски, но сейчас были прибиты новые, только еще не покрашены), руки у него дрожали. Он выкурил одну сигарету, взялся за другую. Куда бы уехать из этого проклятого города! Как он ему осточертел! И как все в этом городе ему противны! Восемь классов у него почти есть, читать, а главное, считать он умеет — он нигде не пропадет, как кое-кто это ему предрекает. Конечно, он уедет — завтра же! Нет, сегодня! А вот куда — надо будет поговорить с Сенчиком, может, они поедут вместе. Вот только денег, денег бы…

Шашлык уже докуривал вторую сигарету, когда увидел шествующего по асфальтовой дорожке по направлению к нему гражданина в ослепительно-белом костюме и непрозрачных темных очках. Гражданина Шашлыку сразу же захотелось назвать малознакомым словом "джентльмен". Голова его и усы были серебряно-седы и аккуратнейше подстрижены, лицо строгое, смуглое. Наверняка он из дома отдыха, устроил себе прогулку…