Владимир Малов: Очень таинственный остров

Костя припомнил:

–Бренк, Златко! А зачем этому Соолу Грину столько серебра? И почему именно серебра, а не золота или драгоценных камней?

Златко и Бренка Костин вопрос, похоже, позабавил, они улыбнулись. Потом Бренк ответил:

–Да потому что вы в своем двадцатом веке мало еще что знаете. Не обижайтесь! Серебро – это самый дорогой металл во всей Галактике. И не только потому, что его сравнительно мало. Просто у него есть свойства, о которых вы даже не подозреваете!

Петр вдруг обиделся за пиратов.

–И они с такой щедростью серебро отшельнику отдают! Нашли кому! По справедливости, надо им серебро вернуть. Давайте сейчас же Бартоломью разыщем. Тем более мы обещали встретиться.

Бренк и Златко переглянулись.

–С Хитом мы, разумеется, еще встретимся,– сказал Златко.– Но рассказывать ему правду об отшельнике никак нельзя. Это уж совсем выходит за всякие рамки...

–Можем и должны рассказать! – упрямо сказал Петр.– Ты представь только... Вы вызываете галакспол, отшельника забирают, а Бартоломью и все другие так и не узнают, что случилось. Он же изведется в догадках и предположениях!

Наступила тишина. Бренк и Златко смотрели вниз, на черную точку «Крокодила», застывшего на неподвижной воде.

–Все-таки нет! – сказал Златко.– Человек семнадцатого века...

–Бартоломью, считайте, не просто человек семнадцатого века,—угрюмо сказал Петр.– Он почти ученый и легко воспринимает то, что любому другому в его времени было бы не под силу.

Александра Михайловна примирительно подняла руку.

–Петр! Ребятам виднее! В конце концов, на них лежит ответственность. Они и за нас троих отвечают, потому что взяли с собой на свой страх и риск... Так что не спорь! Но...– доктор педагогических наук твердо взглянула на Златко.– Но кое в чем, уверена, мой внук прав. Раз нельзя Бартоломью знать о том, кто такой этот... этот вирус космический, значит, нельзя. Но поставить Бартоломью в известность, что отшельник совсем не тот, за кого себя выдает, мы обязаны. И что серебро идет совсем не на опыты, не на доброе дело, тоже. Галакспол вы вызвать успеете! Но сначала надо поговорить с Бартоломью. Он – порядочный и достойный молодой человек, хоть и с пиратами плавает!

Златко заколебался:

–Прямо сейчас галакспол мы все равно не вызовем. Либо мне, либо Бренку придется еще раз в наше время вернуться, потом обратно... А сумка с блоком хронопереноса в лагере. Ну, ладно, давайте сначала к Хиту! Раз обещали...

Робинзоны взяли курс на пиратский лагерь.

Бартоломью Хит сидел на своем месте – за грубо сколоченным столом у входа в шалаш. Он смотрел прямо перед собой, и на лице у него было странное выражение. Штурман явно переживал глубокий внутренний разлад.

Бренк завис прямо над ним, запустил руку в свою сумку, нажал кнопку, обеспечивающую слышимость. Но сначала бросил на стол приготовленный камешек.

Штурман вздрогнул и резко поднял голову.

–Бартоломью! – позвал Бренк тихонько. И тотчас спохватился.– Александра Михайловна, переведите, пожалуйста! Скажите по английски, что мы здесь и чтобы он пошел прогуляться из лагеря по отмели, вправо и подальше.

Бартоломью вскочил с места, лицо его разом просветлело.

–Благодарю тебя, милостивый Господь наш! – вскричал он.– А я с самого утра мучаюсь мыслью – было ли все это на самом деле, или мне только привиделось? Говорил ли я с вами, летал ли чудесным образом над землей?

–И говорил, и летал,– ответил Бренк.– Но сейчас говори потише. Не привлекай внимания! Ты же именем Девы Марии клялся, что наша встреча останется в тайне!

Бартоломью Хит уже овладел собой, лицо его теперь было спокойно. Он прошел через весь лагерь, где шумно отдыхала команда «Крокодила». Никто не обращал на него внимания. Скорее всего, экипаж привык к тому, что штурман всегда занимается не тем, чем все остальные.

Когда пиратский лагерь исчез из вида, скрывшись за поворотом берега, Бренк позвал:

–Стой, Бартоломью! Пожалуй, хватит!

В следующее мгновение пятеро Робинзонов, сняв невидимость, воочию возникли перед штурманом. И хоть Хит уже знал, что его новые друзья могут по желанию то исчезать, то возникать вновь, в испуге попятился. Но в следующий миг в его глазах засветилось знакомое жадное любопытство.

Златко его опередил:

–Бартоломью,– сказал он,– больше того, что ты уже знаешь о нас, открыть мы тебе не можем. Ты только правильно пойми! По большому счету, мы вообще не имеем никакого права общаться с тобой. И все же мы сочли, что должны проинформировать тебя об одном обстоятельстве.