Жан Жубер - Дети Ноя

Вот что рассказал нам пастух, и я слушал зачарованно, словно страшную сказку. Я часто вспоминал потом эту историю. Теперь мне кажется, что она была предвестием тех тяжких испытаний, которые столетие спустя нам столь неожиданно пришлось перенести. Но тогда-то я об этом и не подозревал и только все пытался представить себе тех, прошлого века, школьников, бредущих в своих сабо, пелеринах, с ранцами за спиной, по узенькой тропинке вдоль пропасти.

Теперь мы тоже жили в этих горах, и вряд ли пейзаж той далекой поры сильно изменился, если не считать развалин деревушки. Но мы, конечно, вели куда более легкое, удобное существование! Да, я вспоминаю начало нашей жизни в Вальмани, как период настоящего счастья. Шла третья зима нашего житья-бытья, когда нас застиг врасплох тот странный февральский снегопад.

Итак, было воскресенье. Когда я проснулся, в доме стояла гробовая тишина, и я сразу понял: это снежная тишь. Когда снег валит вот так вот, всю ночь, окутывая и наше шале, и горы, все замолкает: вслушивайся сколько хочешь — жизнь вокруг словно замерла навек. Одно только тиканье часов по-прежнему мерно рассекает тишину на секунды. Если зажмуриться, то испытываешь что-то вроде легкого головокружения, и непонятно, то ли все это во сне, то ли наяву.

Закрыв глаза, я неподвижно лежал под теплым одеялом и думал о том, что сегодня воскресенье и можно всласть поваляться в постели. Да и в кухне пока что было тихо, и оттуда не доносился привычный запах кофе, который обычно возвещал, что родители уже встали. Значит, можно было еще понежиться в постели, и это обстоятельство привело меня в прекрасное расположение духа. Впереди долгий свободный день: сперва я помогу Па расчистить от снега дорогу к воротам, а потом, если сугробы не слишком высокие, отправлюсь кататься на санках.

Наконец Ноэми завозилась в своей комнате за перегородкой. Ее сразу слышно: она быстро-быстро, точно мышка, семенит по полу босиком. Она открыла у себя окно и тут же удивленно ахнула. Я вскочил, натянул свитер и побежал к ней:

— Что у тебя стряслось?

— Гляди-ка! Ставни никак не открываются!

Она стояла у окна в ночной рубашке, всклокоченные волосы падали ей на глаза.

— Пойди оденься! — сказал я ей, — Будешь бегать раздетая — простудишься!

Толкнув изо всей силы ставень, я ухитрился чуть-чуть сдвинуть его: сугроб, доходивший до середины окна, мешал распахнуть его до конца. Похоже было, что снег валил всю ночь без передышки: судя по тому, что творилось во дворе, сугробы поднялись метра на полтора, а то и выше. Такое случалось несколько раз и раньше, но обычно в конце осени, а не в феврале. Мало того, снежные хлопья по-прежнему летели с неба и теперь они были еще крупнее, чем накануне. Они опускались вниз с легким шорохом. Я захватил пригоршню снега, сжал его в пальцах и сразу почувствовал, что он какой-то странный, пористый, необычный.

Оставив Ноэми в комнате, я отправился на кухню. Па только что встал, он бросил на тлевшие с ночи угли новую вязанку хвороста, которая ярко запылала в камине, и теперь пытался отворить входную дверь. Белая масса снаружи доходила ему до груди, и он мял и растирал ее между пальцами, как, бывало, землю в огороде.

Услышав мои шаги, он поднял голову и хмуро взглянул на меня:

— Какой-то странный снег! Все идет и идет, ты видел? Ничего себе работенка — на целый день!

— Да и вообще такого еще не бывало, правда? В конце февраля…

— Да, это редкость, но все случается. Вспомни-ка рассказы Себастьена.

— Как ты думаешь, мы сможем завтра добраться до школы?

— Вполне вероятно. К нам, наверное, пришлют снегоочиститель. А тебе что, так не хочется пропускать уроки? — усмехнулся Па.

Я неопределенно пробормотал в ответ: «Ну вот еще!» — но на самом деле думал об условленном свидании с Катрин — новое невезение, надо же было этому снегопаду случиться именно сейчас! Если я не смогу прийти, Катрин, конечно, поймет причину, но вот как бы Люк, сын мясника, — он на Катрин давно глаза пялит, — не вздумал воспользоваться таким удобным случаем. Или хотя бы попробовал воспользоваться. Ему-то хорошо, он живет в самой деревне. Я его слишком хорошо знал, скотину эдакую! И имел все основания не доверять ему. Я представил себе, как он гонится со снежком в руке за Катрин, а та смеется, и волосы ее развеваются на ветру. А я вынужден сидеть здесь взаперти и умирать с тоски!