Жан Жубер - Дети Ноя

Ма вынула из духовки бриошь [12] Бри о шь — большая сдобная булка. , поставила кофейник на край плиты, и вся кухня наполнилась аппетитными запахами. Мы расселись вокруг стола. Я позабыл о Катрин, о Люке, о снеге. Я ощущал спиной приятный жар от камина, ел свою порцию бриоши, и заботы покинули меня.

Как я любил эти воскресные утренние часы: Па в своем толстом пуловере и с дремучей бородой попивает кофе, причмокивая от удовольствия; Ма, наспех причесанная, улыбаясь, намазывает нам маслом хлеб; Ноэми юлой вертится на стуле и в конце опрокидывает чашку. Я смеюсь над ней, она злится, топает ногами и показывает мне язык. Я смеюсь еще пуще. Па кричит: «А ну, тише вы, злодеи!» Мы с Ноэми миримся, и кот трется об наши ноги.

Поняв, что по случаю такого исключительного снегопада санки отменяются, я решил почитать роман, начатый несколькими днями раньше — «Робинзон Крузо»; я страшно увлекся этой книгой. Я уже дошел до той главы, где Робинзон обнаруживает человеческие следы на песке и в изумлении разглядывает их.

Но перед этим я решил проведать нашу живность. Коза, которая всегда прямо с ума сходила от радости при виде меня, сегодня почему-то забилась в угол и боязливо прижалась к стене. Сперва я подумал, что она заболела, но нет: глаза у нее были ясные и морда чистая. Я погладил ее по голове и ласково поговорил с ней. Потом подбросил сена в ясли и вернулся в комнату.

К полудню снегопад слегка утих, и мы вышли, чтобы разгрести снег у входа. Па шел первым, с большой лопатой, я — за ним, стараясь как можно аккуратнее собирать остатки. Нам удалось кое-как освободить входную дверь, окна и подступы к поленнице, сложенной у фасада дома, потом мы принялись прокладывать дорогу через двор. Это уже было потруднее, здесь снег лежал плотной массой, и мы быстро выдохлись. Время от времени Па останавливался, опирался на ручку своей лопаты и молча смотрел прямо перед собой, щурясь, чтобы снежные хлопья не попадали в глаза.

— Слышишь, Симон? Как будто мотор шумит?

Затаив дыхание, я прислушался:

— Нет, ничего не слышно.

— Надеюсь, они все же пришлют нам снегоочиститель.

Едва мы добрались до середины двора, как поднялся ветер. Снегопад снова стал плотнее и гуще. Теперь хлопья летели по косой и сплошь облепляли нам куртки. Снег тоненькими струйками ссыпался в только что расчищенный проход. Если так пойдет дальше, то, выходит, мы работали впустую.

— Дальше не пойдем, — решил Па, — дело того не стоит. Можно идти домой греться. Ага, я что-то слышу!

На этот раз я тоже услыхал неясный рокот, звук мало-помалу приближался. Мы подождали еще мгновение, но это оказался всего-навсего пятичасовой самолет. Он пролетел в вышине над нами, невидимый в снежном буране, и повернул к северу; шум постепенно стих.

Хлопья снега с мягким шуршанием падали с неба, ели раскачивались под порывами ветра. Уже почти стемнело. Ма зажгла свет в столовой, и Ноэми, расплющив кончик носа о стекло, смотрела на нас из окна.

— Да ты же весь мокрый! — воскликнула Ма, — Беги скорей переоденься!

Я пошел к себе в комнату и надел чистую рубашку. Потом собрал учебники, тетради и расположился в столовой у камина.

Я никогда не был особенно силен в математике, а в тот день, помнится, нужно было решить очень уж трудную задачу. Я несколько раз перечел условие, но так до конца и не понял, в чем там суть. К отцу обращаться за помощью не стоило — он тоже был не в ладах с цифрами. Задай я ему вопрос, он бы тут же состроил озабоченное лицо, наморщил лоб и со словами: «Ну-ка, ну-ка, сейчас поглядим…» — начал бы вчитываться в условие задачи, а потом наверняка надел очки в знак крайнего недоумения, и в конечном счете этим дело бы и кончилось.

Впрочем, что его зря беспокоить: он удобно расположился в своем кресле у камина и, посасывая трубку, глубоко задумался. Над нами, на чердаке, тихонько подвывал ветер. Временами он выдувал из камина маленькое облачко дыма, и оно расползалось по потолку.

Наконец Па встал и подошел к окну, которое опять до половины занесли сугробы.

— Напрасно мы старались, пропала наша работа. Все придется расчищать сначала, а этот проклятый ветер и не думает униматься.

Он все время настороженно прислушивался — похоже, еще дожидался своего снегоочистителя.

— Ей-богу, они про нас забыли!

— Как будто им больше думать не о чем! — откликнулась Ма, — И потом, сегодня уже поздно.

— А все-таки я позвоню в дорожную службу.

Он снял трубку видеофона, нажал на клавиши. Сперва по экрану побежали косые белые полосы, потом появилось чье-то искаженное лицо, колеблющееся, как язык пламени. Наконец, изображение устоялось. На экране показался начальник дорожной бригады месье Мармьон. Я хорошо знал его, потому что он жил рядом со школой, и, когда встречал меня по утрам, всегда кричал, высунувшись из своего грузовика: «Привет лесным жителям!» или «Медведи тебя еще не съели?»