Владислав Крапивин - Прохождение Венеры по диску Солнца

А я уже совсем не помнил о Махневском. И, уж конечно, не собирался стрелять в него… Хотя сказанное избавляло Станислава Юрьевича от некоторых проблем…

Я посмотрел вверх. Окошко моей комнаты светилось. Бедная Лидия…

— Помочь вам отнести мальчика? — спросил мой спутник.

— Нет, что вы! Весу-то в нем… Ой, только ключи.;.

Ключи от подъезда и квартиры были в кармане под револьвером. Но Тот, Кто Избавил Вовку от Пуль, вытянул руку, и железная дверь мягко, без привычного скрипа, отворилась.

— Спокойной ночи, Иван Анатольевич… Хотя уже почти утро.

В самом деле, тучи разошлись, и летнее небо растворяло в себе предсолнечный свет.

Мой спутник сел в машину, она тронулась.

— Спокойной ночи, — сказал я вслед. Запоздало и не к месту.

Лифт не работал, я поднялся на третий этаж пешком. Надавил кнопку звонка.

Лидия начала говорить еще за дверью:

— Мог бы и вообще не появляться!.. Я, как дура, названиваю Травкину, знакомым, на твой мобильник, хочу уже звонить в милицию, а…

Она, слегка помятая и растрепанная, возникла на пороге и… тут же превратилась в железную леди:

— Неси его на тахту! Он цел? Прекрасно. Подробности потом. Уложи… Ох и перемазанный…

— Не вздумай сейчас будить его.

— Я не глупее тебя. Достань одеяло… Укрой… А теперь иди на кухню, будешь рассказывать.

Вопреки ожиданию, для рассказа потребовалось очень мало слов: «Пошел… не нашел… вышел… стреляли… заслонил… появились… уговорил…»

Лидия уже совершенно обрела самообладание.

— Не понимаю одного: зачем было выключать телефон?

— Он сам. Случайно…

— Ты всегда был растяпой.

— Ага…

— А те твои… знакомые, они совершенно правы: будет масса бюрократической возни. Надо для начала восстановить хотя бы свидетельство о рождении.

— Может, попросить о содействии этого твоего… Челубея? То есть Кочелая. Он ведь большая шишка.

— Что значит «твоего»?!

— Извини, я нечаянно… А если не захочет так, можно сунуть ему несколько зеленых бумажек из той пачки.

— Обойдется, — решила Лидия, — без бумажек. Я и так знаю, на какой позвонок ему надавить…

Мы вернулись в комнату. Вовка спал на спине, укрытый до подбородка. Этакий смирный племянник, приехавший из Сургута. Но когда мы остановились над ним, Вовка открыл глаза. И брызнула из них синяя тревога.

— Иван… тетя Лидия… я…

— Спать, — велела Лидия.

— Ладно… Только я ведь никак уже не смогу вернуться туда… То есть я попробую, но…

— Я тебе попробую, — сказала Лидия.

Спал я до полудня. И проснулся от сдержанных подвываний, смешанных с бульканьем и плеском. Они доносились из ванной.

— Ну чево-во!.. Ну не надо… Ай… Ну маленький я, что ли!

— Не пищи, — звучали неколебимые ответы. — Экие мы взрослые. Экие мы церемонные… Будто не видалая вашего брата… — Буль-буль-буль… «Ай!» — И вообще… я теперь тебе кто?

— Ой!.. Кто? — Буль…

— Я…

— Ой-ей…

— Твоя… — плеск и журчание, — хотя и приемная… но все равно… мама… — На несколько секунд тишина. — А мама должна знать свое чадо с головы до ног… до последней родинки… А ты ежишься-корежишься…

— Да я не поэтому… ай… корежусь! Мыло же ядовитое! А мочалка… какая-то мойдодыровская… Ой, мамочка!..

— Вот именно мамочка… Мыло бактерицидное, а мочалка… специально для мальчишек, которые лазят по глине и мусору… Все. Вытирайся…

Я торопливо умылся на кухне и вытерся посудным полотенцем — перед Лидией следовало предстать в бодром виде, а то, чего доброго, подвергнешься той же процедуре, что Вовка.

Лидия и Вовка вышли из ванной малость запыхавшиеся, но, кажется, довольные, хотя Вовка и притворялся сердитым. Волосы его торчали длинными сосульками, глаза поблескивали, ресницы щетинились. Был он босиком, но уже в одежде, в своей прежней.

И сразу же я заметил, что он стал помладше. Футболка с вождем-ирокезом была широковата и болталась, как платьице. Штаны, которые раньше едва прикрывали коленки, теперь свисали до середины икр… Впрочем, штаны, возможно, просто сползли, футболка растянулась… а лицо… оно было вроде бы то же, что и прежде, только стало чуть помягче и круглее, но, возможно, это после «банной процедуры»… Но нет! Не зря же Те говорили про отмотанный в обратную сторону год.

Ну и что? До так называемого переходного возраста есть еще некий «буферный срок». Я хихикнул про себя. И опасливо глянул на Лидию. Она известила:

— Я сегодня не пошла на работу. Из-за вас, голубчики… Через полчаса будет завтрак. То есть уже обед. Засони… — И удалилась на кухню. Она явно давала понять, что ничего особенного не случилось.