без автора: Черепашки-ниндзя и Дерево Познания

Ветвь стала подниматься, равномерно откиды­ваясь назад к стволу. Колдун бросил быстрый взгляд вниз. Роботы прекрасно справлялись со своей работой.

Ветвь стояла уже почти вертикально. Наступил критический момент.

«До чего же ярко палит солнце! — подумал Кол­дун.— И никакой тени, чтобы укрываться от его жгучих лучей. Ни малейшей тени. Ни клочка, ни пятнышка».

Колдун зажмурился и представил себе, как вско­ре во Дворце будет демонстрировать жрецам, вол­шебникам, всем-всем живым и неживым сущест­вам превращенное в мумию Дерево Познания... Дерево, превращенное в тень... Эта мысль льсти­ла его тщеславию.

— Высочайший! — услышал он предостерегаю­щий металлический голос.

Колдун словно вынырнул из глубины моря на поверхность. На него надвигалась темная громада ветви, которая, обламываясь по линии надреза, от­делялась от своего основания. Он услышал гром­кий треск и скрежет коры о кору. Он увидел кровь.

Хотел было метнуться в сторону, но ноги его словно налились свинцом, и, застыв на месте, он мог только смотреть, как неумолимо приближает­ся ветвь, и ждать...

Он закрыл глаза.

«Это завтра я убью тебя,— сказала дриада.— Не сегодня».

Загудел трос, приняв на себя всю тяжесть отло­мившейся ветви, и Колдун почувствовал, как за­дрожало дерево.

Но удара почему-то не последовало, тело Колду­на не было раздавлено и размазано по стволу. Сейчас для него существовала только тьма за опу­щенными веками и ощущение, что время останови­лось.

— Высочайший! Вам нужно прервать работу! — все так же бесстрастно говорил один из роботов.

Колдун открыл глаза. В последний миг ветвь качнулась в другую сторону, пошла обратно. Ноги его ожили. Отчаянно цепляясь, как гигантское на­секомое, когтями за кору, Колдун перебрался на противоположную сторону ствола.

Дерево все еще содрогалось, и это мешало сесть в спасительное седло, но, прижавшись к выпук­лостям коры, Колдун ухитрился так, пока не стих­ла вибрация. После этого вернулся по стволу обратно, туда, где на конце троса покачивалась ветвь.

— Высочайший! Вам нужно спуститься! — отче­канил робот.

— Это мое дерево! — отозвался Колдун.

Он полез вверх по тросу. Запрокинув голову, присмотрелся, нашел глазами развилку и перебро­сил через нее сидельную веревку. Взобравшись повыше, принялся внимательно обшаривать взгля­дом ветви. В общем-то он ожидал, что найдет дриа­ду там. Птицы-хохотушки таращили на него свои глаза-полумесяцы. Он хотел окликнуть дриаду, чтобы покончить с ней, но не знал ее имени. Да и было ли у нее имя? Странно, что он не догадался спросить, как ее зовут. Колдун разглядывал при­чудливые изгибы ветвей, невиданные узоры ли­стьев. С трудом оторвал взгляд от цветов. Кажет­ся, ее не было. Значит это был просто призрак. Мертвый призрак — порождение луны. Так решил Колдун и усмехнулся.

Как видно, она не была ни призраком, ни явью. Верхушка дерева пустовала — ни ее лица, подобного цветку, ни сотканной из листьев туники, ни тонких рук и ног цвета спелой пшеницы, ни зо­лотых, как солнце, волос. Колдун не мог бы ска­зать, что он испытал, не обнаружив ее — облегчение или разочарование. Он хотел и не хотел ее убивать. Странное чувство небывалого смятения внушало ему это дерево. Вдруг почудилось, что, падая, вершина склонилась перед небом в про­щальном поклоне, и Колдун опустил глаза. Вер­шина поплыла к земле, точно зеленое облако, и летним ливнем зашумел рассекаемый листьями воздух. Дерево затряслось, как плечи рыдающей женщины.

— Блестящая работа, Высочайший! — услышал он голос робота.— Вы теперь Верховный Прави­тель Вселенной.

— Сомневаюсь,— неожиданно возразил Кол­дун.

К вечеру, не покидая свою капсулу-кабину, Колдун принялся наблюдать за серебристым восходом лун и робким пробуждением бледных звезд.

На этот раз дриада приблизилась к нему на цы­почках и, сев рядом, устремила на него печальный взгляд своих глубоких глаз.

— Значит, ты опять явилась,— проговорил он.— Где же ты скрываешься?

— Нигде,— ответила она.

— Но должна же ты где-нибудь пребывать!

— Ты ничего не понимаешь,— сказала она.

— Ты боишься, что я убью тебя?

Она, помолчав, сказала:

— Завтра ты поймешь...

— Завтра?

— Да.

— Завтра будет слишком поздно.

— Сегодня уже слишком поздно. Слишком поз­дно было вчера. Слишком поздно было еще до того, как ты поднялся на дерево. Но теперь ты — не