Дэмиан Диббен - Буря начинается

— Он меня не убьет, смею тебя заверить.

— Как ты можешь быть в этом уверена?

— Просто могу! — ответила Топаз с таким пылом, что слегка испугала Джейка.

Неожиданно девочка погрустнела. Она протянула руку и погладила его по голове.

— Все очень запутанно, — тихо добавила она.

— Запутанно? — повторил Джейк.

Именно этим словом воспользовалась и его мать. Да о чем они все толкуют?

В замке заскрежетал ключ. Взгляд Топаз метнулся к двери. С молниеносной быстротой она втолкнула мальчика в шкаф.

— Ни звука и никакого геройства! — распорядилась она и захлопнула дверцу.

Мина Шлиц вошла в каюту. Взгляд ее был, по обыкновению, резок.

Джейк опустился на колени и приник к щели. Ему удалось разглядеть черную юбку Мины и красную змейку, обвивающую ее предплечье.

— Чего ты хочешь? — холодно спросила Топаз, ничем не выказывая страха перед неприятельницей.

Еще мгновение они пристально смотрели друг на друга, две совершенно разные девушки: Мина в плотно облегающей фигуру форме, с жестким взглядом и черными как смоль волосами, прямыми и строгими, словно лезвие гильотины, и Топаз с медовыми локонами и огромными сине-фиолетовыми глазами, отражающими ее переменчивые чувства.

— Принц желает видеть тебя немедленно, — произнесла Мина бесстрастным голосом.

— А мне позволено сперва хоть что-нибудь съесть? — поинтересовалась Топаз с притворной учтивостью. — Столько атомия на пустой желудок вызвали бы дурноту даже у тебя.

Змейка явно беспокоилась. Она извивалась и вытягивала шею в сторону шкафа.

— У тебя есть пять минут, — отрезала Мина, поворачиваясь к двери.

Заметив на полу ящики с провизией, она замерла. Со стороны дубового сундука послышались глухие удары.

В мгновение ока Мина обнажила клинок. Она подскочила к сундуку и откинула крышку.

Джейк подчинился внезапному порыву. Он выпрыгнул из шкафа и бросился на Мину, пытаясь прижать ее к полу. Но реакция девочки оказалась очень хорошей. Она остановила его резким ударом кулака, сбила с ног и наступила каблуком ему на шею с такой силой, что он прорвал кожу.

— Твоя настойчивость начинает меня раздражать, — произнесла она сквозь стиснутые зубы.

Личная гостиная Зельдта на «Линдвурме» оказалась роскошно, но чудовищно украшена. Целую стену занимали стеклянные витрины с мумифицированными головами множества врагов. Здесь были трофеи из каждой исторической эпохи, старые и молодые, некоторые в шляпах или других головных уборах, некоторые со слипшимися от крови волосами, но на всех лицах застыло одинаковое выражение ужаса перед хладнокровной казнью. В каюте не было света, за исключением одинокого подсвечника с черными свечами.

Зельдт, почти невидимый в сумраке, сидел за столом, покрытым морскими картами. Капитан галеона стоял рядом, ожидая заключительных распоряжений, касающихся плаванья.

Принц не обернулся, когда двое гвардейцев втолкнули в помещение Джейка и Топаз. Мина подошла и что-то прошептала на ухо своему господину. Он чуть наклонил голову, прислушиваясь, и его бледное лицо озарила узкая полоска света.

Сохранив бесстрастное выражение лица, он повернулся обратно к капитану, передал ему карты и отпустил. Покончив с бумажной работой, принц встал, пересек гостиную и уставился Джейку прямо в глаза.

Мальчик заговорил первым.

— Боюсь, твой заговор провалился, — заявил он с вызовом.

Зельдт промолчал.

— Судя по всему, Ренессанс неизбежен, как и должно быть, — упрямо продолжал Джейк. — Похоже, задача задушить великий, изменяющий мир прогресс человечества тебе не по зубам.

— Джейк, — тихо взмолилась Топаз, — не усугубляй собственное положение.

В каюту постучали.

— Пять минут до точки горизонта, — объявил суровый гвардеец и вышел, закрыв за собой дверь.

— Обычно я приберегаю места в своем Собрании для действительно стоящих противников, — сообщил Зельдт спокойным, бархатисто-мягким тоном, обводя рукой стену с отсеченными головами. — Врагов, обладающих особым стилем и интеллектом. И хотя ты явно не заслуживаешь подобной чести, вид твоего глупого лица, с этой его ложной надеждой, застывшей навеки, способен на какое-то время меня развлечь. Он подкрепит самое непоколебимое мое убеждение, — продолжил Зельдт, еще сильнее понизив голос, — что тьма всегда торжествует.

Он указал на одну из голов, окровавленные останки аристократа восемнадцатого века.

— Вот этот джентльмен выглядит слегка пообтрепавшимся — эти парижские бальзамировщики оставляют желать лучшего… Ты будешь отлично смотреться на его месте.